Духовно-охранительная задача Руси

как национальная идея

_______________________________________________

Часть 4. Четыре царства

Глава 2.  «Повесть о новгородском белом клобуке»

I  глава   3  глава   

О предназначении Руси – заступить на место Византии, особой ответственности Руси рассказывает «Повесть о новгородском белом клобуке», особенно чтимая у старообрядцев.  Эта повесть-легенда 14-16 вв. передает учение о грядущем царстве Святого Духа.  В образной форме повесть рассказывает о «расколе» между православной и римско-католической церквями и расхождениях в догматах. 

Тема неизбежного  наступления времени торжества Божьей правды уходит корнями в первые века христианства, к мессианскому учению хилиазма, в 3 веке осужденному за искаженное представление о Мессии и о царстве Божьем. 

Доктрина царства Святого Духа снова стала распространяться в связи с ожидаемым концом света. Страшный суд, возвещавший наступление нового духовного и святого века, должен был наступить  в 1492 году (7000-м году по библейскому летоисчислению). Но хотя конец мира в 1492 г. и не наступил,  все же эсхатологические настроения продолжали распространяться. Следующей датой конца мира некоторые европейские и русские богословы стали указывать 8000-й год (2492 г.), а другие – 1666   год, т.к. эта дата содержала число антихриста 666. Эсхатологические ожидания конца времен исполнились на Руси в 17 веке в трагических событиях разрушения привычного православно-духовного бытия. 

* * * * * * **

     «Сказание о белом клобуке» символически воссоздает благочестивую суть православия, одновременно раскрывая отступничество католической церкви от апостольской веры и ее уход в «ересь». Папа в повести – это вымышленный персонаж, олицетворение апостасийного и еретического католичества, в представлении православного автора. Обосновывается разделение между светской властью и церковью. Легенда такова:

 Одержав победу над жестоким и распутным узурпатором Максенцием,  римский император Константин Великий по повелению апостолов Петра и Павла, явившихся ему во сне, принимает крещение от папы Сильвестра. Константин хочет возложить на голову почитаемого им Сильвестра царский венец, но папа не соглашается на это. Являются императору апостолы Петр и Павел, которые показывают ему в руках своих «одеяние бело, еже достойно бяше святителем носити на главе». Христианский император велит «ризношвецам мудрейшим» сотворить «клобук бел блаженному папе». Этот белый клобук торжественно возлагается на голову папы.

Константин ведет под уздцы коня, на котором восседает папа Сильвестр. Фреска в капелле Сан-Сильвестро, Рим

Царствуя много лет, Константин пришел к убеждению, что там, где есть власть святительская, где глава христианского благочестия усановлен самим Небесным царем, - там не должна находиться власть земного царя. На этом основании Константин, взяв от папы благословение, поручил ему Рим, а сам построил себе новый город, названный им Константинополем.

     По смерти папы Сильвестра белый клобук пользовался первоначально великим почитанием. Но затем настали другие времена: диавол воздвиг некоего царя Карула (Карла Великого) и папу Фармуса (Формоза) и научил их прельстить христианский род ложными учениями. Они велели отступить от православной веры и разодрать святую апостольскую церковь; они впали в Аполинариеву ересь и вменили в  употребление опресноки (по учению Аполинария, Сын Божий приял от Богородицы одну только плоть, без души; кто причащается опресноком, тот принимает мертвую плоть, а не живую, потому что тесто само по себе бездушно; квас для теста - то же, что и душа для тела). Не взлюбили с этого времени и святого белого клобука и заключили его «в приделе некоем церковные стены».

     «По мнозех временех» восстал другой папа латинского служения, который стал отвергать поклонение святым иконам. Он пытается сжечь белый клобук, отправить в дальние страны и там поругать его и истребить, но это ему не удается. Тогда папа приказывает поставить клобук в церкви, «а почести ему не воздал никакой». Во сне является к папе ангел Господень ужасного вида с пламенным мечом в руке и велит папе отослать святой клобук в Константинополь к патриарху. Папа исполняет Божье повеление.

В то время в Константинополе патриархом был Филофей, отличавшийся постничеством и другими добродетелями, а царем был Иван Кандакузин. Патриарху Филофею в ночном видении «явился юноша светлый и сказал: "Учитель святой, в давние времена римский царь Константин… белый клобук изготовил на голове носить. Так вот, преступный папа римский теперь тот святой клобук захотел уничтожить, над ним надругавшись. По знаку устрашающего моего явления злой тот папа теперь к тебе посылает этот клобук. И когда придут к тебе посланцы с тем клобуком, ты прими его с честью и, благословляющую грамоту приложив, пошли тот святой клобук в Русскую землю в Великий Новгород, и пусть там Василий-архиепископ (действительно занимал кафедру с 1330 по 1352 гг.) носит его на главе своей во славу святой соборной и апостольской церкви Софии, премудрости божьей, и на похвалу православным. Ибо только там теперь действительно держится православная христова вера. А папе этому, за бесстыдство его, сотворит господь скорое отмщение". И, так сказав, исчез <…>.

Отправив же из Рима святой клобук, зловредный папа, подученный еретиками, злобно распалился на христову веру и разбушевался, сильно уже раскаиваясь, что упустил клобук, и написал к патриарху лживое и лукавое послание, повелевая вернуть ему тот клобук вместе с золотым блюдом. Но патриарх, прочтя письмо и постигнув злохитрость и лукавство папы, послал к нему выдержки из святых писаний, нарекая его и жестоким и безбожным отступником от христовой веры, предтечею антихриста, и проклял его именем господа нашего Иисуса Христа, и святых апостолов, и святых отцов. И эти писания до папы дошли. Папа же, их прочтя и узнав, что патриарх содержит белый клобук в великой чести и хочет его послать в Русскую землю в Великий Новгород, заревел от боли, и изменился в лице, и в болезнь впал: настолько поганый тот папа Русской земли не любил из-за веры ее православной, что и слышать о ней не мог. И рассыпалась вся его плоть».

Далее по тексту следует описание страшной, отвратительной  болезни Папы и его не менее ужасной кончины. Вероятно, по замыслу автора, описание ужасной неестественной смерти должно было характеризовать Папу в глазах православных как крайнего нечестивца, которого настигла Божья кара, и, соответственно, распространить эту характеристику на всю «латинскую веру», коим руководителем Папа являлся. Отвращение и ненависть к «поганому» и «злому» русофобу доходят до такой крайности, что, констатирует автор, «римляне не пошли на его погребение, но оплевали и прокляли его. Властители же городские, учтя постыдную смерть папы, погребли его тайком, а имя его в летописании утаили и заменили другим именем: одни называют его Гервасием, другие же Евгением, а истинного имени никто не ведает» (здесь отражена древнейшая аксиома, известная еще в древнем Шумере: если у человека или предмета нет имени, то и его самого как бы нет…).

Константинопольский патриарх Филофей впал было в соблазн при виде сияния святого клобука и начал подумывать, не удержать ли его в Константинограде, чтобы носить на своей голове. Но во сне явились папа Селивестр и  царь Константин Римский.  Царь сказал: «Филофей, оставь помышления носить на своей голове белый клобук. Если бы господь наш Иисус Христос соизволил этому быть, то это случилось бы раньше и произошло бы при создании этого города. Но древле уже, по явлению света господня, сошедшего с небес, и божьего гласа, ко мне обращенного, был вразумляем я и постиг предстоящую нам латинскую ересь и то, что наступит в Риме отпадение от веры. И оттого не захотел я на голове своей носить святого того клобука и так же заповедал всем после меня. И в этом царствующем ныне граде Константина через какое-то время станут господствовать мусульмане за умножение грехов человеческих, и они все святыни осквернят и уничтожат, как было это предсказано еще и при создании города. Ибо древний Рим отпал от христианской веры по гордости и своевольству, в новом же Риме – в Константинограде, притеснением мусульманским христианская вера погибнет также. И только в третьем Риме, то есть на Русской земле, благодать святого духа воссияет. Так знай же, Филофей, что все христианские царства придут к своему концу и сойдутся в едином царстве русском на благо всего православия. Ибо в древние годы повелением земного царя Константина от этого царствующего града царский венец дан был русскому царю. Белый же этот клобук изволением небесного царя Христа ныне дан будет архиепископу Великого Новгорода…. одновременно он есть и архангельской степени царский венец и духовной. Так что и ты не медли, этот святой клобук пошли в Русскую землю в Великий Новгород при первом же появлении святого ангела; и словам моим верь.

Пусть же просветятся и восхвалятся в вере своей православные, и пусть не владычествуют над ними мусульмане, потомки поганых, и пусть не надругаются над клобуком, как это хотел сделать латинский папа. И так же как от Рима благодать и слава и честь были отняты, так и от царствующего града благодать святого Духа изымется в годы мусульманского плена и все святыни будут переданы богом великой Русской земле. Царя же русского возвеличит господь над всеми народами, и под власть его подпадут многие из царей иноплеменных. Патриарший чин также будет передан Русской земле в свое время из этого царствующего града. И прозовется страна та озаренною светом Россией, ибо бог пожелал подобным благословением прославить Русскую землю, наполнить величием православия и сделать ее честнейшей из всех и выше всех прежних»… И, так сказав и благословив патриарха, оба исчезли».

* * * * * * *

Если начало «Повести», скорее всего, сложено в Константинополе; окончание же ее, где говорится о перенесении клобука на Русь, сочинено, несомненно, русским. Сказание составлено как «послание Дмитрия Грека Толмача новгородскому архиепископу Геннадию» о своем путешествии в Рим и поисках там сведений о белом клобуке. Вся повесть – это  «рассказ в рассказе» «книгохранителя церкви римской» Якова, с которым встретился Толмач в Риме. Яков передал Толмачу устную, древнейшую, версию легенды о белом клобуке Царя Константина.

С тех пор «утвердися белый клобук на главах святых архиепископ Великого Новгорода». Интересно, что когда в 1564 г. на церковном соборе был поставлен вопрос, почему новгородские архиепископы носят белый клобук, оказалось, что «писания тому нет же, которого для случая архиепископы новгородские белые клобуки носят». Вероятно, так легенда «де факто» воплотилась в жизнь. В 1564 Московский поместный Собор принял уложение о праве московского митрополита носить белый клобук. После установления в 1589 в России патриаршества, белый клобук стали носить патриархи московские.

Из истории этого сказания известно, что в «раскольный» 1667 г. повесть осудил московский собор как «лживую и неправую» и писанную Дмитрием Толмачом «от ветра главы своея». Практика дискредитации культурно-исторического наследия уже стала к тому моменту частью информационной войны, которую вел Запад против Русского государства. Вероятно, «Повесть о белом клобуке» имела большое идеологическое значение, если попала в никонианский «черный список» литературы. 

* * * * * * * *

Легенда о Белом Клобуке формулировала национальную идею крепкой веры как основы и условия величия русского государства. Подчеркивалось, что миссия быть хранителем истинной веры, «белого клобука», возложена на Россию самим Божьим Промыслом,  как и вера на Руси – от самого Христа. В глазах русских людей их страна становилась Святой Русью.

Теория хилиастов о наступлении царства Святого Духа, попав на Русь, слилась с летописным свидетельством о предсказании апостола Андрея - «на русской земле благодать Святого Духа воссия». В поздних версиях повести говорится, что «все царствия сойдутся в Руси». Здесь и призыв-указание на объединение всех православных русских земель вокруг Москвы, и надежда на то, что все христианские народы составят вместе с Россией одно единое царство после того, как она сама превратится в царство Божие, царство Святого Духа. Для выполнения этого предначертания Русь должна только хранить чистое православие. «Ее исторические задачи и обязанности в отношении православия и всего христианства определялись, как охранительно-консервативные, а не миссионерски-экспансионные. Более того, новая доктрина возлагала на Россию не новые права, а новые обязанности. Эти обязанности были четко определены: - сохранение русским народом истинной православной веры до грядущего конца мира и сохранение самого русского народа в чистоте и святости православного учения» (С.Зеньковский. «Русское мессианство»). 

* * * * * * * *

В наше время идея единения «всех царств» во вселенское Царство Божие была сформулирована философом Александром Сергеевичем Панариным (1940-2003) как ВЕЛИКОЕ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ ЛЮДЯМ РОССИИ: «Если бы мы могли спасти себя в одиночку – как особый избранный ареал – мы бы перестали быть христианами. Наше спасение совпадает с законами спасения мира – следовательно не нам от него отворачиваться и противопоставлять себя остальным в духе парадигмы «конфликта цивилизаций». Наш конфликт с современностью, приватизированной победителем, – это борьба за все человечество, за творческое время, которое противостоит милитаристской агрессии пространства и открывает горизонты иначе возможного.

Вопреки либеральному мифу «конца истории» и принципу «иного не дано», мы утверждаем: история не закончена, а иное впереди. Законы православного бытия таковы, что мы не можем открыть «иное» для самих себя – оно не приватизируемо. Только открыв его для других, мы имеем шанс обрести его и для себя. Таков парадокс нашего мессианства» («Православная цивилизация в глобальном мире»).

Борьба с еретиками за правую веру

«И, все это описание до тонкости изучив, архиепископ Геннадий страшно возрадовался великою радостью…», - говорит «Повесть» Геннадий (из боярского рода Гонзовых), бывший до этого архимандритом московского Чудова монастыря, был  назначен архиепископом Псковским и Новгородским в 1484 году. Вместе с игуменом Иосифом Волоцким,  Геннадий продвигал теорию исключительного значения России в судьбах всего христианского мира.

Святитель Геннадий (литография, 1895 год)

Геннадий выше всего ставил интересы Православия и во всяком нарушении их видел не только оскорбление религии, но и бесчестие родной земли и государства. Геннадий Гонзов был прозван современниками «кровожадным устрашителем преступников против церкви». Все 19-летнее пребывание архиепископа Геннадия на Новгородской кафедре прошло главным образом в борьбе с так называемой «ересью жидовствующих», пришедшей с Запада. 

В 15-16 вв. в Западной Европе уже давно наступил так называемый Ренессанс, породивший натуралистические, антихристианские тенденции, а с ними - неоязыческие, по сути, оккультные движения и всевозможные ереси. Некоторые из них активно проникали в Россию в основном через балтийские земли и близкий к Западу Новгород, где было сильно противодействие Москве со стороны литовской партии. Можно не сомневаться, что за этими еретическими интервенциями крылись планы по захвату Западом русского духовного пространства, а с ним – и политической власти.

Проповедник, известный как «Схария Жидовин» (Захария), предположительно прибыл в Новгород из Киева в свите литовского князя Михаила Олельковича в 1471 г. Вместе с чернокнижником и астрологом Схарией в Новгород прибыли и другие иудеи.

* * * * * * * *

Захария «совратил в жидовство» новгородских священников Алексея и Дениса, Ивана Чёрного, которые, по-видимому, стали главными распространителями ереси в Новгороде, а затем и в Москве. Этот иудей не был озабочен пропагандой в народе. Его интересовало духовенство и верхи общества. Целью Захарии и «еретиков» был захват политической власти в Москве, стремившуюся тогда присоединить Новгород.

 «Жидовствующие» следовали некоторым иудейским предписаниям, отрицая главные православные догматы: поклонение иконам, мощам и кресту, таинства, посты, праздники, храмы, монашество и церковную иерархию. Они не признавали божества Иисуса Христа, полагая его сыном человеческим, и пророком, подобным Моисею, отрицали Второе пришествие Христово и Его Страшный суд, отрицали Святую Троицу. Еретики отвергали апостольские и святоотеческие писания, при этом практиковали чародейство, каббалу и астрологию.

Сторонники Захарии смогли найти расположение в великокняжеском кругу, используя понятные материальные посылы. Они требовали от монастырей отказаться от владения земельными угодьями и крепостными, и это не могло не находить сочувствия у московского князя Ивана III. Вопрос о церковном землевладении приобрёл такую остроту во многом из-за того, что землевладельцы, ожидая скорую кончину мира (в 1492 г.), передавали монастырям свои владения на «помин души», и владения монастырей значительно расширились к зависти власть предержащих.

Ко времени архиеп. Геннадия ересь широко  распространилась не только в Новгороде, но и в Москве, где ею были заражены многие влиятельные люди при дворе Ивана III. Великий князь приблизил к себе священников Алексея и Дениса, и в 1480 году они получили места протопопов в Успенском и Архангельском соборах Москвы. Их проповедь привлекла к ереси многих москвичей, в том числе невестку великого князя Елену, приближенных великого князя, в числе которых был дипломат и писатель дьяк Фёдор Курицын. Ересь жидовствующих ставила себе целью подчинение Руси Западу через подрыв православия и института церкви на Руси и захват духовной власти. По сути дела, это была информационно-духовная диверсия против русского государства.

Угодники Божии - Иосиф Волоцкий и Геннадий Новгородский против ереси жидовствующих

Вместе с преп. Иосифом Волоцким архиепископ Геннадий мужественно восстал против лжеучителей, писал обличительные письма на них. Несколько раз указывал Ивану III на опасность для церкви, описывал все непотребные буйства, патологический разврат,  происходящие в епархии.  «Привожаху блудницы в своя храмины, – пишет преподобный Иосиф, – и скверняхуся с ними блудом и мыяхуся с ними в лохане и скверную сию воду взимаху и вливаху сию в вино и мед и посылаху то вино и мед святителям и священникам, и к болярам и к гостем и ко всем православным христианам». Преподобный Иосиф возмущается, утверждая, что подобного ничего и  «пси не вкушают».

Настаивая на казни еретиков, Геннадий писал в 1490 году московскому митрополиту Зосиме: «Смотри, франки по своей вере какую крепость держат! Сказывал мне при проезде через Новгород посол цесарский про шпанского короля, как он свою землю очистил, и я с тех речей и список тебе послал». При посредничестве дипломата Юрия Траханиота Геннадий приказал записать со слов германского имперского посла и отослать в Москву «Речи посла цесарева» об учрежденной в Испании инквизиции. Но митрополит Зосима не выступил радикально в защиту веры, т.к. сам был человеком, довольно порочным, слабохарактерным и по сути, вообще склонным к безверию.

Наконец, св. Геннадию удалось добиться созыва собора, который проходил в 1488-1490 г. На соборе 1490 г. жидовствующие были преданы анафеме. Однако Иван III ограничился лишь наказанием еретиков. Их били кнутом, а затем отослали к новгородскому епископу для осуждения церковным собором.

Геннадий, устроил им позорный въезд в Новгород. За 40 километров от города их посадили в шутовской одежде на коней «хребтом к глазам конским», то есть задом наперед, на головы им надели берестяные шлемы с надписью «Се есть сатанино воинство» и в таком виде возили по городу. В заключение на их головах были сожжены берестяные шлемы. Некоторых еретиков, как рассказывает летопись, по требованию Геннадия сожгли на Духовском поле, а других он послал в заточение. Впоследствии архиеп. Геннадий сменил метод борьбы на информационно-пропагандистский: он стал разыскивать и распространять книги, нужные для борьбы с еретиками.

Геннадий и образовавшийся вокруг него в Новгороде кружок церковных ученых боролись за независимость церкви от государства. Еретики долго еще сохраняли влияние при дворе московского князя. В 1504 году Геннадию и его сподвижникам удалось добиться полного осуждения еретиков; но сам Геннадий в июне того же года, по воле великого князя, был смещён с кафедры. Он умер 4 декабря 1505 в Чудовом монастыре.

3 глава