Испытание веры

Часть 4.

«Камо грядеши?»

IV. Проблема на века: снятие клятв и анафем соборов 17 в.

Перед революцией 1917 г.

Диалог между старообрядчеством и государством в начале ХХ века был довольно конструктивным. Представители разных согласий, официальной церкви и государства сходились вместе в Государственной Думе, чтобы решать общие проблемы и обсуждать законопроекты. В подтверждение своей лояльности государственной власти и царю, старообрядцы отправляли телеграммы благодарственного содержания императору по поводу различных событий, выражая «верноподданнические чувства», и император откликался на подобные движения со стороны староверов, также направляя в их адрес доброжелательные депеши и телеграммы. 21 февраля 1906 года депутация старообрядцев всех согласий, всего 120 человек, была принята Николаем II в Царскосельском дворце. Направить представителей старообрядчества к царю было решено на II чрезвычайном Старообрядческом съезде в Москве, открывшемся 2 января 1906 года. Депутацию возглавили виднейшие представители старообрядческого делового мира: Д.В.Сироткин, П.П.Рябушинский, И.А.Пуговкин, И.К.Рахманов и другие. От их имени Д.В.Сироткин сказал императору: «Мы твердо верим, что начертанный Тобою путь к обновлению России на основах свободы и единения с народом возвеличит наше отечество и сделает имя Твое священным из рода в род». После этого царю были поданы адресы с 76 447 подписями старообрядцев с благодарностью за дарование свободы веры. Царь поблагодарил старообрядцев «за верность и преданность». По выражению Ф.Е.Мельникова, «впервые за 250 лет вернейшие сыны России наконец были признаны законными гражданами своей великой Родины».

II чрезвычайный съезд о старообрядцев принял положения, на которых должна была строиться общая позиция старообрядческих согласий, особенно их депутатов в Государственной думе. Эти положения предполагали сохранение главных российских традиций, с учетом требований времени: «единство и целость России», «сохранение царской власти, опирающейся на решения народных представителей в лице Государственной думы», «введение всеобщего начального бесплатного обучения», «изменение нынешнего чиновничьего строя» на «более доступные для населения учреждения», изменение положения на фабриках и заводах «сообразно справедливым желаниям рабочих и применительно к тем порядкам, которые уже существуют в благоустроенных странах с развитой промышленностью», «налоговые изменения» и др.

Примирение с официальной церковью было более сложным, т.к. ее интересы представляло «ведомство православного исповедания» со статусом  министерства – Святейший Синод, и сближение с ним означало бы определенную утрату свободы от бюрократии, ограничение свободы в приходской общинной жизни. Препятствием к диалогу между Синодальной церковью и старообрядчеством был и тот факт, что проклятия и анафемы соборов 1656 г. и 1666-1667гг. формально не были сняты, и вопрос об этом даже не стоял на повестке дня. Следует, однако, сразу заметить, что проблема снятия клятв самих старообрядцев волновала в гораздо меньшей степени, чем представителей официальной церкви, так как староверы эти  клятвы не признавали, считая их незаконными и ничтожными, и, используя этот факт в полемике, не считали, что они находятся «под клятвами».

В 1906 г. в ходе подготовки к Поместному собору РПЦ в  Предсоборном Присутствии был  рассмотрен вопрос о старых обрядах, и было решено  ходатайствовать перед Собором, чтобы он отменил  «порицательные на "старые" обряды выражения, полемическими писателями прежнего времени допущенные» как «следствие духа времени и страстной борьбы противников…, а также неправильного разумения смысла и значения отмененных обрядов».

В 1917 г. состоялся Пятый Всероссийский миссионерский съезд, которому Синод, ввиду предстоящего Поместного Собора Русской Церкви, поручил вынести суждение по вопросам, касающимся старообрядчества и, в частности, вопроса о снятии клятв и анафемствований. Специальная комиссия выработала положения, направленные на духовное единение старообрядческих согласий с официальной церковью. Она предложила ходатайствовать перед Собором, дабы Собор признал «свято хранимые многими православными, единоверцами и старообрядцами церковные обряды – обычаями Православной Церкви, при православном их внутреннем значении и в общении со Св. Церковью – спасительными»; «дабы Собор лиц, держащихся этих книг и обрядов в единении со Св. Церковью, авторитетно признал…такими же чадами единой, святой, соборной и апостольской Церкви»; «дабы Собор все несогласные с выраженным взглядом суждения о старых обрядах… признал… не одобряемыми и не разъясняемыми Церковью…»

                                   * * * * * * *

Накануне Поместного собора, Святейшим Синодом было разрешено созвать I Всероссийский единоверческий съезд. Единоверцы, считавшие себя связующим звеном между новообрядцами и старообрядцами, взяли на себя миссию по достижению вероисповедного согласия. Важную роль в той сложной работе сыграл священномученик епископ Уфимский Андрей (Ухтомский). Епископ Андрей считал, что старообрядцы являлись не раскольниками, а правоверными христианами, хранившими от повреждения русские древлеправославные обряды и благочестие, воспринятые Русью от Византии. По мнению владыки Андрея, старообрядцы были беззаконно отвержены теми, кому был выгоден раскол в Русской Церкви. В одном из своих писем Владыка писал: «Я хочу быть таким же старообрядцем, как святители Петр, Алексий, Иона, Филипп или Патриарх Гермоген. Все они были старообрядцами, но не были раскольниками».

 <<<< Епископ Андрей (Ухтомский)

В  письме  к епископам Белокриницкой иерархии, опубликованном  в московских газетах свщм. епископом Андреем, называя их «возлюбленными братьями о Христе», он изложил свое видение того, как могло бы произойти объединение между Церквями: старообрядческие иерархи должны идти великим крестным ходом в Московский Кремль, а навстречу им из Кремля со святыми древними образами должны идти собором новообрядческие иерархи. Встретившись на Красной площади, все участники обоих крестных ходов падают ниц и взаимно испрашивают прощения друг у друга. После взаимного братского лобзания старообрядческий Первосвятитель совершает Божественную Литургию в Архангельском Соборе в сослужении двух архиереев господствующей Церкви, а Первосвятитель новообрядческий с двумя епископами старообрядческими совершает литургию в Успенском соборе. Таким образом, считал Владыка Андрей, упразднится раскол в Русской земле. Мечте епископа Андрея (Ухтомского) суждено было частично осуществиться лишь спустя почти век.

 Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917-1918 г. открылся в Успенском соборе Московского Кремля 15 (28) августа 1917 года. Уже тогда, в сложный период «демократических преобразований», он продемонстрировал, насколько полна противоречий обстановка в РПЦ и насколько неоднородно по своим взглядам церковное собрание. Собор не разрешил вопрос о снятии клятв из-за рассогласованности во мнениях и явного противодействия со стороны некоторых участников. Важная инициатива, которая могла бы усилить православие в России в критический для страны момент активного действия радикальных сил, была сведена к неконструктивному и запутанному богословскому спору относительно истории соборов 1656 г. и 1666-1667 гг.   Например, в протоколе 29 заседания Собора один из пунктов гласил: «Мысль <о том, что> якобы с отменой клятв Собора 1667 г. расколостарообрядцы валом повалят в Православную Церковь, в основе своей имеет или незнание раскола (3/4 которого – беспоповцы – не из-за клятв отделяются от Православной Церкви, а из-за антихристова будто бы в ней царствования), или злонамеренное домогательство, чтобы Православная Церковь отменой клятв <...> произвела над собой самоосуждение и, оправдав тем раскол, вынуждена была признать на его именно стороне церковную истину…». В конце концов, вопрос о клятвах Собора 1666-1667 гг. было предложено вообще снять с рассмотрения. Революционные события помешали пригласить для снятия клятв Восточных патриархов, как это было признано необходимым. 28 октября 1917 г. епископ Астраханский говорил о том, что «Россия горит, всё гибнет», и «разве можно теперь долго рассуждать, что нам нужно орудие для собирания, для объединения Руси? Когда идёт война, нужен единый вождь, без которого воинство идёт вразброд». Так было восстановлено патриаршество, и 5 (18) ноября 1917г. в Храме Христа Спасителя было оглашено имя избранного Патриарха Московского и всея России: «митрополит Тихон». 

Хотя по вопросу о старообрядчестве Собор не смог выработать конкретного решения, оставив эту задачу на перспективу, все же незадолго до его закрытия в августе 1918 г., уже после ужасающего убийства бывшего императора Николая II и его семьи,  в протокол была внесена следующая декларация, призывающая к единению православных де-факто:

«Имея в виду интересы сближения старообрядцев с Православной Церковью и в целях успокоения немощной совести значительной части единоверцев и многих православных, крестящихся двуперстно, надлежит безотлагательно провести авторитетом настоящего долгожданного Собора снятие клятвы как патриарха Макария, так и Собора 1656 года <…>  Ныне же Священный Собор Православной Российской Церкви особым посланием… имеет обратиться к глаголемым старообрядцам, призывая их к миру, единению, взаимной любви и забвению прошлой распри. Изложив в этом послании смысл и значение порицательных выражений, содержащихся в полемических книгах прежних против раскола писателей, Собор должен указать глаголемым старообрядцам, что Православная Церковь равночестно почитает и принимает старые обряды и книги первых пяти Российских патриархов…»

ВТОРОЙ «обновленческий» РАСКОЛ – «Живая церковь»

Поиск путей сближения Русской Православной Церкви со старообрядчеством продолжался и после революции, но староверы настороженно относились к этим инициативам. В 20-30-е годы в стране набирало силу обновленчество, чудовищно ломавшее православные каноны и профанирующее православие, провозгласившее демократизацию управления (в частности, введение женатого епископата) и модернизацию богослужения. ЭТО БЫЛ РАСКОЛ, ПО МАСШТАБУ, СЦЕНАРИЮ И ПОСЛЕДСТВИЯМ СОПОСТАВИМЫЙ С РАСКОЛОМ 17 ВЕКА.

Александр Введенский – один из лидеров обновленческого движения Православной Российской Церкви в 1922-1946 гг.

Обновленческое течение складывалось в начале 20 века вместе с  зарождением «революционного» движения. В мае 1917 г. оно оформилось во Всероссийский Союз  демократического православного духовенства и мирян, возглавляемый Александром Введенским – его бессменным идеологом и вождем. Большевистское правительство (прежде всего Л.Троцкий) намеревалось использовать обновленческую церковь как «прикрытие» в кампании по изъятию церковных ценностей.  

Особенно быстро движение начало развиваться с 1922 г. Тогда в Москве при негласной поддержке ГПУ НКВД РСФСР прошло учредительное собрание обновленческой «Живой Церкви» (рук. В.Красницкий), нацеленной на получение в свои руки органов церковного управления и доступа к епископскому сану. 14 мая 1922 года вышло «Воззвание верующим сынам Православной Церкви России», где содержалось требование суда над «виновниками церковной разрухи» и заявление о прекращении «гражданской войны Церкви против государства». Патриарх Тихон был арестован ОГПУ и  переведен из домашнего ареста в Донской монастырь. Его вынудили на время ареста отказаться от своих полномочий. Против его сторонников были организованы репрессии ОГПУ, поддерживавшее обновленчество. 

Патриарх Тихон

В  мае 1922 г. при посредстве М.И.Калинина было образовано Высшее церковное управление (ВЦУ), и вскоре митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), Нижегородский архиепископ Евдоким (Мещерский) и Костромской архиепископ Серафим (Мещеряков) в т.наз. «Меморандуме трёх» публично признали ВЦУ (позднее ВЦС) единственной канонической церковной властью. В августе 1922 года в Москве собрался I Всероссийский съезд белого духовенства «Живой Церкви», и к концу 1922 года обновленцы занимали уже две трети из 30 тысяч действовавших в то время храмов. В середине 1920-х годов более половины российского епископата и приходов находились в подчинении обновленческих структур. «Второй Поместный Всероссийский Собор» (первый обновленческий) был открыт 29 апреля 1923 года в храме Христа Спасителя в Москве. Собор вынес резолюцию о поддержке советской власти и своим решением изверг из сана «бывшего патриарха» Тихона. Патриаршество было упразднено как «монархический и контрреволюционный способ руководства Церковью». Не признавший решений собора патриарх Тихон анафемствовал обновленцев как «незаконное сборище» и «учреждение антихристово».

Патриарх Тихон был освобождён властями из заключения 27 июня 1923 года. Он вернулся к управлению Церковью, и после этого многие отпавшие в обновленчество принесли покаяние в грехе раскола. Однако и в самом обновленчестве  обнаружились раскольные тенденции, и в 1923 г. для их устранения вместо ВЦС был образован «Священный Синод» во главе с митр. Евдокимом (Мещерским).

<<<Митр. Евдоким (Мещерский), бывший арх. Алеутский

25 марта 1925 года, в праздник Благовещения, шестидесятилетний Патриарх Тихон скончался – официально, от сердечной недостаточности, хотя существует версия о его отравлении. 27 марта 1927 г., после цепи непредсказуемых событий и арестов, в управление Патриаршей Церковью на правах Заместителя Патриаршего Местоблюстителя вступил митрополит Сергий (Страгородский). Что касается обновленческого «Священного Синода», то в 1928 году Евдоким Мещерский был заменён на посту главы еп. Вениамином (Муратовским), а в 1930 году его сменил митр. Виталий Введенский. Священный Синод «самоликвидировался» лишь в 1935 г., когда начались аресты обновленцев. 

                                       Старообрядческий сход

И ВОТ, в условиях, когда налицо «чрезвычайная сложность обстановки, клевета, распускаемая на нас, церковные разделения, взаимное непонимание и недоверие церковных деятелей, антицерковные и антикультурные давления» - в 5 ОКТЯБРЯ 1927 ГОДА В УФЕ СОСТОЯЛОСЬ СТАРООБРЯДЧЕСКОЕ СОБРАНИЕ, на котором была принята «Декларация церковников-общинников». Авторы этой декларации открещивались от «перевертышей»: «Мы считаем позором для Церкви существование беззаконных «центров» и обновленцев (еводкимовцев) и полуобновленцев (сергиевцев), центров, подобранных из людей, которые во времена Распутина работали в распутинских синодах, во времена – патриарха  стали «тихоновцами», в «Живой Церкви» были живоцерковниками и теперь, господствуя над наследием Божиим, стараются прикрываться разными добрыми именами. Мы приветствуем канонический центр, способный не разрушать, но умеющий созидать – центр, любящий народ церковный и для него живущий».

Далее авторы Декларации удивительным образом сформулировали главные тезисы программы, которая АКТУАЛЬНА И СЕЙЧАС: «Мы считаем, что всякая община есть «малая церковь», часть единой Святой Соборной Апостольской Церкви и имеет обязанность устраивать свою церковную жизнь. Это устройство мы видим в организации самих верующих мирян, в устроении приходских советов с подотделами: хозяйственным, просветительским, дисциплинарным, финансовым, благотворительным, во всемерном появлении жизни самого верующего народа.

Мы считаем церковно-общинный уклад народной жизни единственно соответствующим духу св. Евангелия (Лк. 18, 25). Желая освободиться от всяких антицерковных и антикультурных влияний, мы считаем, что церковная община — это религиозно-культурно-экономическая единица, обеспечивающая своим членам полное духовное развитие.

Мы приглашаем старообрядцев к взаимному единению, чтобы общей молитвой и любовью исправить нашу церковную жизнь <…> Наконец, мы приглашаем всех православных христиан к церковной народной самодеятельности, к изгнанию из жизни всякой духовной лени и к построению жизни по заповеди ап. Павла: все исследуйте, хорошего держитесь (I Сол. 5, 21)».

В «Истории моего старообрядчества» свщм. Андрей (Ухтомский) охарактеризовал этот старообрядческий собор в Уфе как «церковное событие среди всего того церковного горя и разрушения, которое мы переживаем. Это сознательная и умная попытка церковного строительства, а не подлые и глупые ласкательства пресмыкающихся цезаропапистов». По его мнению, именно подход «общинников» может обеспечить сближение православных людей: «Эта Декларация расчистила путь к воссоединению истинных православных церковников со старообрядцами, которые 250 лет боролись за церковную свободную общественность против полицейских насилий самодурного петербургского правительства и стремились сохранить свою свободную общину».

         «Деяния архипастырей Св. Православной Церкви в СССР» 

В апреле 1929 г. вопрос о древнерусских обрядах обсуждался на заседании Патриаршего Священного Синода под председательством Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского). В том же году был выпущен и разослан архиереям документ о снятии клятв на старые обряды - «Деяния архипастырей». По документу, «архипастыри Св. Православной Церкви в СССР» признавали спасительными старые богослужебные книги, древние обряды (в том числе двуперстие). Клятвенные запреты 1656 г. и 1666-1667 гг. «разрушались» и «уничтожались». Текст «Деяний» гласил: «В лице своих наиболее просвещенных архипастырей Святая наша Церковь прилагала усилия устранить всякие препятствия к уврачеванию раскола, всякие причины и поводы к нареканиям на нее, якобы она презирает старые обряды сами по себе и враждебно относится к содержащим их ревнителям благочестия. Так, Святая наша Церковь благословила свободное употребление богослужебных книг, чинов и обрядов патриаршего времени, столь дорогих и излюбленных сердцу старообрядцев и по существу своему не имеющих в себе ничего противного православию». «Деяния» демонстрируют еще одну попытку «уврачевать» «сердца, болящие раздором» и «язву разделения». Возможно, «сергиевцам» надо было заручиться поддержкой старообрядчества для того, чтобы осилить обновленчество, к тому моменту пошедшее на спад.  

<<< 12-й Патриарх Московский и всея Руси Сергий

 «Деяния архипастырей» не были воплощены в жизнь.  Если Русская Православная Церковь Заграницей признала решение о примирении состоявшимся, то в России часть священников назвали документ лишь «проектом», а многие о нем вообще не знали. Со стороны старообрядцев никаких встречных шагов тогда не последовало. В условиях невероятного церковного раскола и существования двух синодов сложно было говорить о каком-либо реальном сближении старообрядцев с Русской Православной Церковью, чья позиция, перспективы и статус были им неясны.

Время показало, что позиция «сергиевцев» не была определяющей в судьбе старообрядцев. «Уврачевание раны сердца» не спасло старообрядцев от массовых репрессий 1929-1930 гг. - раскулачивания и расказачивания. С 1928 г. по 1930 г. обновленческим Священным Синодом руководил еп. Вениамин (Муратовский). Как пишут историки, он был тогда уже «дряхлым, добродушным и почти впавшим в детство старцем». Так что, со стороны обоих Синодов, претендовавших на руководство Православной Церковью в России,  некому было защитить старообрядцев. Снятие клятв не спасло миллионы разрушенных жизней.  

Поместный Собор РПЦ 1971 г. 

Собор с участием Вселенских Патриархов, которое в 1917-1918 гг.  было признано необходимым для разрешения клятв Собора 1667 года, состоялся летом 1971 года. Межхристианский диалог к этому моменту достиг небывалого уровня:  постановлением Синода от 16 декабря 1969 года священникам было разрешено в случае необходимости совершать над старообрядцами и католиками церковные таинства.

Перед этим, в июле 1970 г. в Ленинграде состоялась встреча группы поморцев, в том числе, председателя Высшего Старообрядческого Совета И. И. Егорова, с митрополитом РПЦ Никодимом (Ротовым), где обсуждалось взаимодействие между Древлеправославной поморской церковью и РПЦ. Старообрядцы хотели иметь возможность поступать в духовные заведения Московской Патриархии, помещать материалы в «Журнал Московской Патриархии», а также участвовать в миротворческой деятельности.

Поместный Собор РПЦ 1971 г., во исполнение  постановления Патриаршего Священного Синода от 23 апреля 1929 года, упразднил клятвы Соборов 1656 года и 1667 года, наложенные на старые русские обряды и на придерживающихся их православных христиан.  Старые русские обряды были признаны спасительными и равночестными новым. В «Деянии» Собора было сказано: «Освященный Поместный Собор Русской Православной Церкви свидетельствует, что спасительному значению обрядов не противоречит многообразие их внешнего выражения, которое всегда было присуще древней неразделимой Христианской Церкви и которое не являлось в ней камнем преткновения и источником разделения…  Да приведет Господь расстоящаяся паки воедино, и в любви друг ко другу да исповедуем и славим едиными устами и единым сердцем Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную».

В качестве гостей на этом соборе были и представители Поморского согласия – председатель Высшего Старообрядческого Совета И.И. Егоров, председатель Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины Л.С. Михайлов и наставник Каунасской общины И.И.Никитин. Старообрядцы-поморцы высоко оценили этот шаг РПЦ, направленный на устранение  взаимной напряженности и создающий предпосылки для большего взаимопонимания. В свою очередь, митрополит Никодим выражал надежду, что это деяние «послужит в дальнейшем более тесному соединению и общению старообрядцев и новообрядцев в духе любви Христовой». «Божественная любовь призывает нас к уврачеванию хотя и старых, но все еще болезнетворных ран, причиной возникновения которых, по нашему убеждению, во многом явилось надмение мирской власти, некогда вмешавшейся в то, чему судьей быть может лишь милосердный Бог. Предпринятое Освященным Собором Московского Патриархата Деяние не имеет в виду ущемления свободы христианского звания, устава и обычая кого бы то ни было, но исходит из горячо желаемого нами восстановления со старообрядческими братьями единства во Христе...».

Старообрядцы в ответ на это писали не без настороженности: «Приветствуя решение Собора 1971 года о снятии клятв и принимая это как проявление доброй воли по отношению к старообрядчеству, как важный шаг в нормализации взаимоотношений, мы рады сотрудничать с Русской Патриаршей Церковью в областях, не затрагивающих внутренних устоев Поморской Церкви». Многие старообрядцы не считали новые обряды и никоновские книги «равночестными» и «равноспасительными» старым. Кроме того, риторика этого «Деяния» так напоминала по стилю «цезаропапистский» документ 1929 г. – момента пика репрессий против староверов !… В 70-е годы староверы продолжали хранить свои горькие семейные предания втайне, опасаясь повторения истории, и небезосновательно: синдром подозрительного отношения официоза к потомкам «раскулаченных» и «ссыльных» еще давал себя знать.  

«Сближение» вылилось лишь в несколько совместных издательских проектов. Вероятно, формального акта об отмене клятв и признании старых обрядов было недостаточно для решения проблемы сближения Церквей. ТРЕБОВАЛОСЬ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ.

«Снятие клятв» за границей

В Русской Православной Церкви Заграницей старые обряды были признаны «православными» еще в 1964 г. На заседании Третьего Всезарубежного Собора в 1974 г. было зачитано письмо к членам Собора, которое А.И.Солженицын составил по просьбе митр. Филарета (Вознесенского). В числе тем, о которых писал А.Солженицын отцам Собора, был вопрос о покаянии перед старообрядцами. Третий Собор Епископов РПЦЗ (1974 г.) не только разрешил употребление старых обрядов, но призвал  старообрядцев «забыть прежние обиды и несправедливости и вместо того, чтобы помнить зло, подумать о том, как устроить наилучшим образом свою церковную жизнь в изгнании для спасения христианских душ».  Собор Епископов призвал «не возобновлять, по мнимой ревности о Православии, ненужных обрядовых споров, а в особенности не повторять недопустимых порицательных выражений, так как и те и другие обряды священны». Собор РПЦЗ призвал  старообрядцев, с их стороны, почитать новые обряды равночестными со старыми и не судить об ответственности «отдельных лиц», «так как участники этих событий все давно предстали пред судом Божиим, которому и должны дать ответ за свои дела». Собор признал необходимым «поставлять им священников, а если нужно, и епископов, которых обязать в точности исполнять древний чин».

В 2000 г. Архиерейский Собор РПЦЗ обратился к старообрядцам с покаянным посланием, в котором испрашивалось прощение за гонения. «Мы глубоко сожалеем, - говорится в послании, - о тех жестокостях, которые были причинены приверженцам старого обряда, о тех преследованиях со стороны гражданских властей, которые вдохновлялись и некоторыми из наших предшественников в иерархии Русской Церкви только за любовь старообрядцев к преданию, принятому от благочестивых предков, за ревностное хранение его… мы взываем к преследованным: "Простите, братья и сестры, наши прегрешения, причиненные вам ненавистью. Не считайте нас сообщниками в грехах наших предшественников, не возлагайте горечь на нас за невоздержные деяния их. Хотя мы потомки гонителей ваших, но неповинны в причиненных вам бедствиях. Простите обиды, чтобы и мы были свободны от упрека, тяготеющего над ними. Мы кланяемся вам в ноги и препоручаем себя вашим молитвам. Простите оскорбивших вас безрассудным насилием, ибо нашими устами они раскаялись в соделанном вам и испрашивают прощения. В XX веке на Православную Российскую Церковь обрушились новые преследования, теперь уже от рук богоборческого режима... Мы со скорбью признаем, что великое гонение нашей Церкви в  прошедшие десятилетия отчасти может быть и Божиим наказанием за преследование чад Старого Обряда нашими предшественниками. Итак, мы сознаем горькие последствия событий, разделивших нас и, тем самым, ослабивших духовную мощь Русской Церкви. Мы торжественно провозглашаем свое глубокое желание исцелить нанесенную Церкви рану».

17 мая 2007 г. РПЦЗ воссоединилась с РПЦ. Святейший Патриарх Алексий и Митрополит Лавр, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви подписали Акт о каноническом общении.

 Конец ХХ века

Продолжением КАЖУЩЕГОСЯ БЕСКОНЕЧНЫМ процесса снятия клятв и признания обрядов явилось исполненное оптимизма «Обращение ко всем держащимся старых обрядов православноверующим христианам, не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом», принятое Поместным Собором РПЦ 1988 г., посвященным тысячелетию крещения Руси.  В «Обращении» старообрядцы именуются «единокровными и единоверными братьями и сестрами», которые разделяют с приверженцами Московского Патриархата «общие труды, направленные на благо нашего земного Отечества, на сохранение и упрочение мира между народами». Медийная риторика вполне заменила здесь анализ «по существу», имевший место на Соборе 1917-1918 г.  

Во времена М.Горбачева старообрядцев уже льстиво называют «теми, кто проявил непоколебимую твердость в сохранении старых русских обычаев», «кто ценит в древних памятниках проявление нашей национальной культуры». Но и «никониане» не в проигрыше: они – сторонники приобщения к «цивилизованному обществу»: «те, кто ввел в церковное употребление богослужебные традиции, распространенные в Поместных Церквах на Православном Востоке». В сентиментальный текст о «болезненном, исполненном печали разделении», которое «усугублялось многими немаловажными обстоятельствами», врывается оптимистическая «перестроечная» нота о  «неизбежном приобщении Московской Руси к обычаям и культуре западноевропейских стран», о «неотвратимости культурных, социальных и политических изменений».  Признаются вечные репрессии в России: «преследования придерживающихся древних обрядов со стороны властей», «меры принуждения», «много трагических последствий». И вот катарсис: «Мы молитвенно уповаем, что изменившиеся условия религиозной жизни в нашем Отечестве позволят всем нам вновь почувствовать наше духовное родство». Неужто и взаправду авторы документа, насыщенного масс-медийными клише времен горбачевских конференций – времен РАЗРУШЕНИЯ «нашего земного Отечества» – озаботились    проблемой старообрядчества? Или «протянутая староверам рука» – лишь еще один аргумент в пользу «демократических преобразований»?

4 июня 1999 г. Священный Синод Русской Православной Церкви призвал епархиальных архиереев и духовенство Русской Православной Церкви учитывать в практической деятельности на местах своего служения вышеупомянутое общецерковное решение. Были осуждены «имевшие место в истории насильственные методы преодоления раскола, явившиеся результатом вмешательства светских властей в дела Церкви». Было признано необходимым «призвать издательства, выпускающие церковную литературу, применять критический подход к переизданию литературы, напечатанной в дореволюционное время, когда под влиянием светской власти старообрядчество критиковалось некорректными и неприемлемыми методами». ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПЕРЕСТРОЙКА И ГЛАСНОСТЬ  НАБИРАЛИ ХОД.

Последние инициативы: ХХI век

В новом тысячелетии проблема раскола, похоже, порождает новый раскол. По постановлению Архиерейского Собора РПЦ 2004 года «О взаимоотношениях со старообрядчеством и о старообрядных приходах Русской Православной Церкви» была создана Комиссия по взаимодействию со старообрядчеством во главе с ответственным секретарем И.И.Миролюбовым. По поводу усиления в РПЦ работы со старообрядчеством сразу же возникли недобрые толки. Например, некий автор на портале Credo.Ru писал в 2006 г. о планах Московской Патриархии по втягиванию в зону своего влияния, «на правах единоверия», «неперспективных для церковных переговоров» беспоповских согласий. При этом, как утверждалось,  в ряды «не вполне богословски грамотных» старообрядцев «боссами из патриархии» искусственно вносится раскол (в том числе «зомбированием») для якобы более удобного манипулирования ими.  Статьи подобные этой (о которых мы уже писали), наполненные злобой и, возможно, завистью, как раз и являются тем инструментом, который вносит раскол в православные ряды. Правда состоит лишь в том, что многие старообрядцы все еще «готовы идти на костер за веру», однако далеко не все они так темны и корыстны, как их хотят представить, выливая ушаты грязи и на старообрядчество, и на РПЦ.

                                          * * * * * * *

И СНОВА О КЛЯТВАХ… 11 сентября 2013 г. на сайте Межсоборного присутствия был опубликован Проект документа «О дальнейших мерах по уврачеванию последствий церковного разделения XVII века».   В нем зафиксирован призыв Архиерейского Собора ко «все еще находящимся в разделении братьям возвратиться к общению» и стремление РПЦ  «способствовать развитию процесса воссоединения». Подтверждаются ранее принятые постановления. Исполненные по-старому обряды, будь то венчание, принятие монашества и др., признаются равночестными. На приходах РПЦ рекомендуется по возможности вводить крещение троектратным погружением. Правда, необходимо «уточнение норм», действующих в случаях «присоединения старообрядцев к Церкви» (? – ред.).

ЭТОТ КОРОТКИЙ ДОКУМЕНТ ОТРАЖАЕТ СЛЕДЫ УСТАЛОСТИ И ДАЖЕ НЕКОТОРОЙ БЕЗЫСХОДНОСТИ СИТУАЦИИ ОТ КАЖУЩЕЙСЯ НЕРАЗРЕШИМОЙ ПРОБЛЕМЫ ПРЕОДОЛЕНИЯ ЦЕРКОВНОГО РАЗДЕЛЕНИЯ.  Это и неудивительно, если учесть, какой чудовищный прессинг испытывают и Русская Православная Церковь, и старообрядческие Церкви, и все православие – да и Россия вообще.

                                      * * * * * * *

Очевидно, путь к преодолению раскола лежит не только в пресловутом «снятии  проклятий», не только в отказе от взаимных претензий и упреков;  не только в унификации обрядов (что на данном этапе невозможно, да и не нужно), и даже не только в принесении покаяния и в приглашении к сотрудничеству. Тем более «ни простое поглощение староверия новообрядческой Церковью, ни какая-то уния, вроде уже бывших в истории, - не полезны для общего нашего блага, для исцеления от раны раскола обеих частей прежде единой Русской Церкви — и старообрядческой, и "никонианской"» (С.В. Дурасов).

И Русская Православная Церковь, и старообрядчество – это равноправные, органические структуры единой Церкви Христовой, и в это тяжелое для всего христианского мира время перед ними стоят общие задачи, невыполнение которых может не только еще больше разъединить и ослабить Церкви, но и привести к полному их  разложению и исчезновению. И тогда вопрос «клятв» и обрядов будет уже неактуален.

Главное  – это выработка и «обоснование новой наступательной стратегии» (С.В.Дурасов), нацеленной на защиту и сохранение православия, на отстаивание общих для всех христиан «непродажных ценностей», на возрождение Отечества, на изгнание духа индивидуализма и развитие общинного строя, на совместную работу во имя Спасения. Православный народ России должен  выполнить ОБЩЕЕ ДЕЛО, «великое интернациональное Задание», как его назвал А.С.Панарин: «Если бы мы могли спасти себя в одиночку… – мы бы перестали быть христианами. Наше спасение совпадает с законами спасения мира…  Наш конфликт с современностью, приватизированной победителем, – это борьба за все человечество, за творческое время, которое противостоит милитаристской агрессии пространства и открывает горизонты иначе возможного.

Вопреки либеральному мифу «конца истории» и принципу «иного не дано», мы утверждаем: ИСТОРИЯ НЕ ЗАКОНЧЕНА, А ИНОЕ ВПЕРЕДИ. Законы православного бытия таковы, что мы не можем открыть «иное» для самих себя – оно не приватизируемо. Только открыв его для других, мы имеем шанс обрести его и для себя…».

 

Материалы:

http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/137-1-0-1258 

http://www.rusoir.ru/president/works/199/#_ednref22

kds.eparhia.ru/www/zip/aspekty_perehoda.doc   

http://samstar-arhiv.ucoz.ru/load/14-1-0-161

http://www.odseminary.orthodox.ru/magazine/8/k_probleme.htm

http://btrudy.ru/resources/BT39/bt39_296_344.pdf

О.П.Ершова  http://www.bogorodsk-noginsk.ru/starover/21_ershova2.html) 

http://krotov.info/history/20/1920/uhtoms_03.htm

http://www.staropomor.ru/nikon(8)/belorusov.html

http://www.msobor.ru/doc.php?id=77

http://www.patriarchia.ru/db/text/243425.html

http://www.patriarchia.ru/db/text/3225758.html

Википедия

А.Панарин. «Православная цивилизация в глобальном мире»

Et.Al.