К вопросу о феномене старообрядчества

Б.П. Кутузов

(Часть 1)

Эта тема достаточно интенсивно разрабатывалась в последние годы. Академик Н.Н. Покровский в предисловии к сборнику «Мир старообрядчества» (М., 1995) заявил о «комплексном изучении феномена старообрядчества учеными разных направлений».

<<<<< Во времена раскола.

Художник С.Иванов

Существует Международная научная ассоциация исследователей старообрядчества, периодически проводящая конференции (четвертая состоялась в 1992 г. в Польше)   для подведения итогов очередного периода своей деятельности.

С 1995 по2007 годы в Москве проведены восемь международных научных конференций «Старообрядчество: история, культура, современность» с участием многих историков, филологов, лингвистов, представителей старообрядческих общин.

* * * * * * *

 Целые столетия старообрядчество было гонимо и вело фактически подпольный образ жизни, легализация наступила лишь в 1905 году, после обретения основных гражданских свобод. Всего 12 лет относительно свободного развития было предоставлено старообрядчеству, но и за этот ничтожно краткий исторический период произошел его поразительный всесторонний расцвет, убедительно продемонстрировавший наличие в старообрядчестве неоценимых глубинных творческих сил, изучение которых весьма актуально и в наше время.

Старообрядчество, впервые получившее в 1905 году возможность легального существования, как пишет И. Поздеева, «заявило о себе столь  повсеместно, глубоко и мощно, что приковало к себе самое пристальное внимание» самых различных слоев российского общества. «Московское старообрядчество оказалось в начале XX века на вершине общенационального движения, представив богатейший опыт широкой и продуманной социально-культурной деятельности, опиравшейся на глубокие национальные традиции».

Впрочем, известно, что и до получения гражданских свобод старообрядчество оказало огромное влияние на развитие промышленных отношений в России.

Известно, что ни одно религиозное направление в России не оказало такого влияния на развитие промышленных от­ношений, как старообрядчество. Уже к середине XVIII века старообрядчество обладало «великими промыслами и торгами». Манифест 1762 года Екатерины II, призывавший старообрядцев из рассеяния на родину, а также ряд указов, улучшавших их по­ложение, дал толчок к быстрому росту старообрядческих общин в России и активному участию их в развитии экономики стра­ны. Возникают  старообрядческие прядильные мануфактуры в Павлове, Лыскове, Макарьеве, Самаре. К концу XVIII века главнейшие торговые пункты в Нижегородском крае и ниже по Волге и Оке, все судостроение и торговля оказывается в руках ста­рообрядцев. С Волги по Каме посадская старообрядческая коло­низация проникла на Урал, став и там в авангарде промышлен­ного развития (заводы Демидовых, Осокиных и других). Во гла­ве духовного окормления старообрядческого промышленного люда как на Волге, так и на Урале стояли Керженецкие скиты, откуда посылались на места наставники и священство.

Текстильная промышленность Москвы и Центрального про­мышленного района,  наиболее передовая отрасль промышлен­ности конца XVIII – начала XIX века, была также в значитель­ной мере создана старообрядчеством. Возникшие в 1771 году при Рогожском и Преображенском кладбищах Москвы старообрядчес­кие общины, впоследствии распоряжались многомиллионными капиталами. Таганка и Рогожская община простирали своё вли­яние до крайних пределов Российской империи главным обра­зом в хлеботорговле. Старообрядческие общины Тульской, Ор­ловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской, Са­ратовской, Самарской и других хлебородных губерний имели постоянные деловые сношения с рогожской митрополией, стави­ли в известность о видах на урожай, о ценах на хлеб, помогали производить закупки. Донские, уральские и нижневолжские общины староверов играли такую же роль в рыбной торговле, а общи­ны степных губерний – в торговле скотом. В руках рогожцев была вся московская ямская слобода – почти все ямщики были старообрядцы. На крупных ярмарках (в Москве, Нижнем Новгороде и других городах) цены на важнейшие товары устанавливали рогожцы, и их влияние чувствовалось не только в Иркутской гу­бернии, но и в Бухаре, и в Хиве.

* * * * * * *

Если во второй половине XIX века ряд торгово-промыш­ленных и финансовых предприятий были созданы на старообряд­ческие капиталы, то в начале XX столетия старообрядческие торгово-промышленные фамилии оказались «во главе экономического развития целого ряда отраслей промышленной и финан­совой деятельности России».

Это известные старообрядческие династии Морозовых, Рябушинских, Гучковых, Солдатёнковых, Хлудовых, Коноваловых и других, внесших огромный вклад в российскую экономику и куль­туру.

Знаток торгово-промышленной Москвы П.А. Бурышкин в своей книге «Москва купеческая» дает характеристики почти 25 московским купеческим кланам. Почти половина этих семей были старообрядцами.

«С именем Морозовых, – пишет П. Бурышкин, –связуется представление о влиянии и расцвете московской купеческой мощи. Эта семья, разделившаяся на несколько самостоятельных и ставших различными ветвей, всегда сохраняла значительное влияние и в ходе московской промышленности, и в ряде благотворительных и культурных начинаний. Диапазон культурной деятельности был чрезвычайно велик. Он захватывал и «Русские ведомости», и философское московское общество, и Художест­венный театр, и музей французской живописи, и клиники на Де­вичьем Поле».

К началу XIX века уже пять поколений Морозовых активно участ­вовали в хозяйственной и культурной жизни России.

Не менее знаменитой была фамилия старообрядцев Рябушинских.П.П. Рябушинский (1871-1924) – московский промыш­ленник и банкир, один из политических лидеров русских промыш­ленников начала XX века, издатель нескольких газет.

 <<<<< П.П. Рябушинский

Банкирский дом братьев Рябушинских в 1912 году реоргани­зовался в акционерный  Московский банк, который к 1917 году за­нимал 13-е место в списке ведущих российских коммерческих банков.

Перед войной клан Рябушинских, утвер­дившись в льняной промышленности, создает особую фирму – Российское льнопромышленное акционерное общество, а в период войны – Сред­не-Российское акционерное общество; приобретает круп­ную лесоторговую фирму товарищества беломорских лесопиль­ных заводов; намечается разведка месторождений нефти на Рус­ском Севере в районе Ухты и др.

Яркими личностями были все восемь братьев Рябушинских. Сергей и Степан известны как основатели в 1916 году Московского автомобильного завода (ныне завод им. Лихачева). Они же были собирателями древнерусских икон, создателями «одной из лучших в России коллекций», по свидетельству современника. Именно по их инициативе в 1913 г. была открыта первая публичная вы­ставка икон, давшая большой импульс к изучению и открытию древнерусского изобразительного искусства как духовного и ху­дожественного феномена.

Владимир, один из братьев, продолжит дело Степана и Сер­гея в эмиграции, основав в Париже в 1925 году общество «Икона». За рубежом им был написан и опубликован ряд статей об иконо­писи: «Религиозный смысл русской иконы», «Литургическое зна­чение священного искусства» и др. Михаил Рябушинский являл­ся собирателем произведений изобразительного искусства в широком диапазоне – от старых мастеров до современных худож­ников.

Федор Рябушинский организовал и финансировал научно-ис­следовательскую экспедицию на Камчатку, проведенную в 1908 - 1909 годах под эгидой Русского Географического общества.

Дмитрий Рябушинский, основав в 1904 году в семейном име­нии Кучино Аэродинамический институт, своими научными тру­дами в области теории воздухоплавания получил европейскую известность. Уже в эмиграции, во Франции, он продолжил свою научную деятельность, где впоследствии был избран членом-корреспондентом Французской Академии наук".

Глава рода Рябушинских Павел в 1910 году финансировал экспедиции в Монголию для изучения местного рынка, а также в Забайкалье (под руководством академика В. И. Вернадского), где велись поиски месторождений радия. В целях сближения дело­вых людей с ведущими интеллектуальными силами страны для выработки экономической и политической программы развития России, с 1908 года в особняке П.Рябушинского на Пречистенском бульваре проходили «экономические беседы» под председатель­ством профессора С.А. Котляревского.

Перед революцией П. Рябушинский – председатель москов­ского Военно-промышленного комитета.

 Известна также династия старообрядцев Гучковых, хотя пос­ледний ея представитель, Александр Иванович, лидер партии ок­тябристов, был более политиком, нежели предпринимателем; московские деловые круги «его не считали  совсем своим чело­веком».

В 1870 году И.Е. Гучков, внук владельца шерстяной фабри­ки в Преображенском, стал одним из учредителей Московского учетного банка, где 30 лет занимал руководящие посты, а в се­редине 90-х годов стал председателем совета этого, второго по значению, коммерческого банка Москвы. В 1877 году потомст­венный почетный гражданин и купец первой гильдии И.Е. Гучков получает престижное звание мануфактур-советника, до конца жизни состоит гласным городской думы и несколько десятиле­тий выполняет обязанности почетного мирового судьи.

Н.И. Гучков к 1914 году участвовал в руководстве шести пред­приятий, в том числе Петербургского международного банка, Нижегородско-Самаринского банка, Северного страхового обще­ства, Частного Коммерческого банка и др.

Москва начала XX века многим обязана Н.И. Гучкову, кото­рый, будучи городским головой (с 1906 по 1912 годы) «очень много сделал для своего родного города; при нем городское хо­зяйство стало на тот широкий путь, который сделал Московское городское управление первым во всей России».

 В период Пер­вой мировой войны он возглавлял хлопчатобумажный комитет, организуя поставки для нужд фронта.

В 1907 году Н.И. Гучков получил чин действительного статского советника на посту По­чётного мирового судьи Московского столичного округа и члена Со­вета Московской глазной больницы. В 1912 году он был награжден орденами св. Анны III степени, св. Владимира III степени, св. Станислава I степени и высочайшей благодарностью, а также медалями, в том числе за участие во Всероссийской переписи населения 1897 года.

Последний яркий и наиболее известный представитель ди­настии Гучковых, Александр Иванович, кроме своей политичес­кой деятельности (либерал, октябрист, Председатель Государ­ственной Думы, военный и морской министр Временного прави­тельства, председатель Центрального Военно-промышленного ко­митета), известен также и как предприниматель – директор прав­ления крупнейшего в стране страхового общества «Россия», уп­равляющий Московского учетного и ссудного банка и пр.

 Смерть А. И. Гучкова в 1936 году в Париже нашла отклик во всех кругах русской эмиграции. «На самих похоронах сочли необходи­мым присутствовать люди, которые в обычных условиях не по­давали друг другу руки; у гроба стоял «весь русский Париж». Присутствовали зарубежные делегации, в том числе и на правительственном уровне.

К.Т. Солдатёнков, представитель одной из наиболее извест­ных в России старообрядческих фамилий, был крупным пайщи­ком ряда мануфактур, банков и страховых обществ. Свою боль­шую библиотеку и ценное собрание картин («огромная коллекция, где было не мало самых прекрасных образцов русской живопи­си, как, например, эскиз картины «Явление Христа народу» А.А. Иванова) Козьма Терентьевич Солдатёнков завещал московско­му Румянцевскому музею. Но его главным вкладом в русскую культуру была издательская деятельность. Целая серия изданий была посвящена классикам экономической науки, для чего дела­лись специальные переводы. Эта серия носила название «Щепкинской библиотеки», по имени М.П. Щепкина, ближайшего сотрудника Солдатёнкова по издательской работе.

Владелец подмосковного имения Кунцево, К.Солдатёнков много средств выде­лял на благотворительную деятельность, в частности, на построй­ку городской больницы.

 Старообрядец-поморец В.А. Кокорев – один из видных представителей русского делового мира XIX века, русский самородок, человек «большого калибра» и «игры ума». «В рус­ской истории, – пишет П.Бурышкин, – он останется яркой фигу­рой человека, который хорошо знал нужды России и ее народный характер, угадывал ее потребности и подчас находил нужное ре­шение».

В.А. Кокорев был «одним из пионеров русской нефтя­ной промышленности, создав еще в 1875 году, в Сураханах, за­вод для извлечения из нефти осветительного масла и закавказское торговое товарищество, а впоследствии – Бакинское неф­тяное общество. Он организует Волжско-Камский банк, сразу за­нявший видное место в Русском финансовом м!ре; утверждает Северное страховое общество; строит в Москве знаменитое Кокоревское подворье, где имеется и гостиница, и торговые скла­ды... участвует в создании Русского Общества пароходства и торговли»[1].

Кокорев был также собирателем картин, часть которых впос­ледствии приобрел П.М. Третьяков для своей галереи.

Учредители Товарищества Кренгольмской мануфактуры:

 <<< Стоят, слева: Кольбе Эрнст Фёдорович, Хлудов Алексей Иванович, Хлудов Герасим Иванович.

<<< Сидят, слева: Солдатёнков Козьма Терентьевич, барон Кноп Лев Герасимович, Барлов Ричард Васильевич

Фамилия старообрядцев Хлудовых занималась хлопковой торговлей и хлопчатобумажной промышленностью. Один из ос­нователей Кноповской Кренгольмской мануфактуры, А. И. Хлудов известен также как коллекционер древних русских рукописей и старопечатных книг, среди которых были и очень ценные. Хлудовская библиотека старинных рукописей (до 430) и старопечат­ных книг (до 624) поступила после кончины владельца, со­гласно его желанию, в Никольский Единоверческий монастырь в Москве.

А. И. Хлудов был членом коммерческого суда, почетным чле­ном совета Коммерческого училища, председателем Московского Биржевого комитета (с 1859 по 1865 г .), в 1862 году был вы­бран председателем московских отделений департамента торгов­ли и мануфактуры. Он был старшиной московского купечества, имея звание мануфактур-советника и орден св. Владимира 3-й степени. Сын Алексея Ивановича, Иван, основательно изучил хлопковый рынок Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов, после чего Торговый дом Хлудовых открыл в Ливерпуле свою контору. Торговля с Америкой не состоялась, поскольку в это время там шла гражданская война.

Хлудовы известны боль­шой благотворительной деятельностью, ими созданы: богадельня, больницы, бесплатные ночлежные дома, ремесленная школа и пр.

На рубеже века старообрядчество выдвинуло тысячи талан­тливых деятелей на ниве российской экономики и культуры, имена многих из которых забыты. Например, Я.И. Шишкин (умер в 1914 году), талантливый механик и химик (самоучка), «основал альбуминовое производство в России, построив заво­ды в Москве, Петербурге, Харькове, Одессе и др. городах; 80% производства этих заводов закупалось странами Европы».

Благодаря старообрядческой купеческой династии Трындиных в России в XVIII веке появилось первое производство опти­ческих и механических инструментов. С.Е. Трындин (умер в 1915 году) имел в начале XX века самое крупное русское предприятие этого направления.

 З.В. Ерохин (умер в 1915 году) –«хозяин известной фабрики художественного литья, выполнявшей зака­зы для Московского Кремля».

Широкой благотворительной деятельностью известны богатые купцы В.А. Ду­бинин (Одесса), Н.А. Степунин (посад Клинцы) и многие другие.

 Только одни Морозовы создали целый ряд благотворительных уч­реждений, в числе которых  институт лечения рака и психиатрические клиники Московского университета, детская больница, родильный дом, ре­месленное училище, музей кустарных изделий, богадельня, ка­федра текстильного дела и аналогичное производство при Тех­ническом училище.

Отсюда видно, что рассуждения  о якобы выпадении старообрядчества из русской истории следует полностью  отнести к мифотворчеству.

Вклад старообрядчества в российскую экономику, культуру и ис­кусство трудно переоценить – это и освоение Сибири, и разви­тие судоходства на Волге, строительство в русских городах боль­ниц, библиотек, типографий, музеев, и многое другое. Да и мог­ло ли быть иначе, ведь старообрядчество – это корни национальной жизни.

* * * * * * *

Не менее замечателен и тот факт, что после 1917 года, когда господствующая Церковь фактически лежала в параличе и бездействии, относительно маленькое старообрядчество оказало неожиданно сильное сопротивление атеистической кампании, развернувшейся в России.

Этот период истории старообрядчества, еще не получивший достаточного освещения, заслуживает особого внимания и подробного описания.

В период революции 1917 года резко антибольшевицкая по­зиция части старообрядчества логически вытекала из понимания новой власти как власти антихристовой. Руководители старообрядчества  объявили Ульянова-Ленина антихристом, а коммунистов и комиссаров – слугами антихриста; красная пятиконечная звезда, пентаграмма,  объ­являлась символом антихриста.

В августе 1917 года в Москве прошел съезд старообрядцев всех согласий, председателем был избран П.П. Рябушинский, который призвал всех «мощно встать на защиту нашей великой, глубоко несчастной России».

В 1918 году в старообрядческом журнале «Голос Церкви» была напечатана статья «Социализм и старообрядчество», где напоминалось о безрелигиозных корнях социализма как полити­ко-экономического учения.

«Роберт Оуэн называет «троицею зла», от которого страдает человечество, религию, собствен­ность и брак. Этот английский социалист считает религию про­сто злом, от которого страдает человечество и от которого надо его избавить».

Если идея социализма родилась на Западе, то Запад же дал и выдающихся критиков этого учения. Авторы статьи указывают также на работу А. Болье «Христианство и социализм»:

«Возьмём дух христи­анства и дух современного социализма; они различны во всем – можно сказать, что они почти противоположны. Противоречие обнаруживается уже в языке: христианство говорит главным обра­зом об обязанностях, социализм говорит почти исключительно о правах... Нужно ли доказывать, что если дух христианства есть дух мира, то дух современного социализма вовсе не есть  дух  мира. Там, где христианство, где религия проповедует любовь, братство, мир, социализм проповедует теперь, наоборот, ненависть, борьбу, войну... Противоречие так велико, – говорит этот американский учёный, – что его совершенно достаточно для объяснения анта­гонизма между воинствующим социализмом и христианством».

А. Шеффле в «Квинтэссенции социализма» говорит:

«Совре­менный социалист иррелигиозен и враждебен Церкви до мозга костей... Церковь есть полицейское учреждение капитала. Она обманывает пролетариат «векселем на небо» и должна быть уничтожена».

Статья напоминает и высказывание отечественного мысли­теля, Ф. М. Достоевского: «Социализм есть не только рабочий вопрос, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно без Бога не для достижения небес с земли, но для сведения небес на землю».

(В 1920-30-е годы в ходу был лозунг: «Борьба против религии – борьба за социа­лизм»).

Итак, заключают авторы статьи, поскольку путь социализма – путь через разрушение религий, Церкви, то старообрядчество не может примкнуть ни к одной из социалистических партий. «Мы решительно против социалистов типа Маркса!».

Дух времени, текущий момент четко виден из следующих слов: «Вспомните, чему учат наши социалисты, что вбивают в головы русскому народу вот уже несколько месяцев. Нас застав­ляют забыть Родину, заменяя борьбу за Отечество борьбой за углубление революции. По Марксу, для рабочего нет и не долж­но быть Родины и национальных стремлений; все эти понятия он должен выкинуть из своей головы, для него есть и должен быть только союз рабочего класса всего мира. Имя этого вненациональ­ного союза – интернационал. Вот родина, вот бог, которому при­зывается служить рабочий! Во имя этого «священного интерна­ционала» и ведется борьба, благодаря этому понятию и гибнет Россия».

В этот критический момент русской истории ру­ководители старообрядчества отнюдь не призывали к пассивнос­ти, «уходу» от истории (объявить: «Церковь вне политики» и сесть «в келью под елью» в ожидании конца света – классический стереотип, придуманный критиками старообрядчества). Программная статья заканчивалась энергичным призывом: «Ста­рообрядцы всех согласий должны образовать свою партию, ос­новываясь в духовной, внутренней жизни на учении Христа, во внешней же, политической жизни – на своей политической программе. И в этом отношении кое-что уже сделано. Старообряд­ческая Русь покрылась сетью организованных ячеек, которые помогли во многих губерниях выступить со своими списками кан­дидатов в Учредительное Собрание... С удвоенной энергией должны мы продолжать работу по организации старообрядчест­ва».

 

<<<<< Архиепископ Мелетий (Михаил Поликарпович Картушин; ок. 1859-1934)

В том же 1918 году незадолго до указанной программной ста­тьи журнал «Голос Церкви» опубликовал «Пастырское послание» главы Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия архи­епископа Мелетия. В конце 1960-х годов один из советских иссле­дователей старообрядчества, назвал это послание «идеологичес­кой программой контрреволюционного старообрядчества».

В русской революции архиепископ Мелетий видел разгул ди­ких страстей и низменных инстинктов: «Сам сатана ополчился на христианство всеми силам своего ада». Архиепископ призывал православных христиан ополчиться против врагов Божиих не вещественным, а духовным оружием. И, как пишет В. Миловидов, «старообрядческие организации развернули активную контр­революционную деятельность».

Широкая антибольшевицкая пропаганда шла через старообрядческий журнал «Голос Церкви» и через типографию Рябушинского.

В 1918 году в Кинешме на земском старообрядческом съез­де был создан «Комитет освобождения Родины» – контрреволю­ционная организация (В. Миловидов), стремившаяся к объединению с участниками ярославского восстания. «Комитет освобождения родины» в подполье просуществовал до 1926 года.

В период гражданской войны богатые старообрядцы-промыш­ленники, особенно группа Рябушинского, оказывали всемерную поддержку белогвардейским армиям Деникина, Врангеля и Кол­чака, в рядах которых сражалось немало старообрядцев. В войсках Деникина старообрядцев-казаков окормлял армейский старообрядческий священник о. Иаков Никулин. У Колчака старшим старообрядческим священником был о. Иоанн Кудрин.

П.П. Рябушинский эмигрировал в Париж и стал одним из соз­дателей контрреволюционного «Союза русских промышленников» (эмигрировавшие представители российской деловой элиты), который  развернул активную борьбу против советской власти.

Д.П. Рябушинский в своих воспоминаниях о старшем брате сравни­вал его со Столыпиным: оба они «ясно сознавали, что энергия крепких хозяйственных людей является тем главным запасом энергии, наличность которой необходима, чтобы государство могло правильно функционировать и развиваться».

Как и Столыпин, Рябушинский считал, что путь к «Великой России» лежит через всемерное развитие частной инициативы в экономике, о чем он и писал в 1905 году: «Лишь индивидуализм может в кратчайший срок дать внушительные результаты. Общи­на с этой точки зрения вредна».

* * * * * * *

<<<< Уральские казаки.

Худ. Н.Самокиш

Антибольшевитская деятельность старообрядчества особен­но ярко проявилась на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, то есть там, где было много староверов-переселенцев. Большин­ство из них были рачительными, крепкими хозяевами, «кулаками»,  «социально вредным элементом» по терминологии новой власти. Старовер всегда был трудолюбивым хозяином, строгим и трезвым в быту – босяки и пропойцы-пролетарии в такой среде не обретались. Старообряд­ческое население с психологией крепкого хозяина и явилось ес­тественной оппозицией новой власти.

Старообрядчество в основе своей крестьянское. Именно из этой среды, как прави­ло, и выходили основатели старообрядческих торгово-промыш­ленных династий, яркие выдающиеся деятели русской хозяйственно-культурной жизни. Старообрядческое крестьянство было более зажиточно и грамотно, нежели новообрядческое. Статистические данные, имеющиеся у нас сегодня, весьма внушительны. Эти данные приводит И. Поздеева в статье «Русское старообрядче­ство и Москва в начале XX века».

В 1907 г. в Нижнем Новгороде на очередном IX  съезде ста­рообрядцев белокриницкого согласия было решено изучить по­ложение и потребности крестьянских хозяйств. Совет Всероссий­ских Съездов старообрядцев для этого дела привлек ведущих ученых агрономии и статистики (на сельскохозяйственных курсах при Рогожской общине читал лекции  ныне знаменитый про­фессор Чаянов).

Анкета 1909 года убедительно подтверждала зажиточность крестьян-староверов: в 1908 году безземельных хозяйств среди них было всего 1,56 %, малоземельных (до 6 десятин) – всего 1,44 %. Купленных земель в 1908 году на каждый старообрядческий двор в сред­нем приходилось в 5 (!) раз больше, чем на нестарообрядческий двор (в Заволжье – в 12 раз, в Волжско-Донском регионе – в 17 (!) раз больше).

Старообрядческое крестьянство было обеспечено лошадьми в среднем на 63,5 % больше, чем нестарообрядческое. Крупного рогатого скота в Европейской России на 100 душ населения у ста­рообрядцев в 1908 году было больше, чем у нестарообрядцев на 33%.

Из анкеты следует, что «почти 90 % всех старообрядческих хозяйств по основным показателям должны быть в 1908 году от­несены к хозяйствам средним, владеющим более чем 2 лошадь­ми, примерно 5 коровами, более чем 20 десятинами земли... Маломощных хозяйств среди старообрядческих всего 4 %. Хотя зажиточных также немного – 6,5 %, но все их показатели значи­тельно выше средних».

«Таким образом, – заключает И. Поздеева, – старообрядчес­кое крестьянское хозяйство перед революцией 1917 года на 90 % было крепким, средним или достаточно зажиточным хозяйством и, таким образом, по всем своим характеристикам значительно превышало «среднестатистическое хозяйство» остального сель­скохозяйственного населения империи... именно этот слой был устойчивой опорой, на базе которой мог успешно продолжаться начатый февралем 1917 года новый этап русской истории, и который так последовательно был уничтожен в 20–30-х годах XX века».

Красноречивые статистические цифры, нарисованная карти­на зажиточного старообрядческого крестьянства накануне рево­люции полностью объясняют дальнейший ход  исторических событий. Большевизм увидел в старообрядческом крестьянстве своего идеологического врага номер один и начал его последовательно уничтожать.

 «Борьба с кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством», – писала в одной из своих атеистических работ Н. Крупская.

Часть вторая