К вопросу о феномене старообрядчества
Б.П. Кутузов
(Часть 1)
Эта тема достаточно интенсивно разрабатывалась в
последние годы. Академик Н.Н. Покровский в предисловии к сборнику «Мир старообрядчества»
(М., 1995) заявил о «комплексном изучении феномена старообрядчества учеными
разных направлений».
<<<<< Во времена раскола.
Художник С.Иванов
Существует Международная
научная ассоциация исследователей старообрядчества, периодически проводящая
конференции (четвертая состоялась в
1992
г. в Польше) для подведения
итогов очередного периода своей деятельности.
С 1995 по2007 годы в Москве
проведены восемь международных научных конференций «Старообрядчество: история, культура, современность» с участием
многих историков, филологов, лингвистов, представителей старообрядческих общин.
* * * * * * *
Целые столетия старообрядчество было гонимо и
вело фактически подпольный образ жизни, легализация наступила лишь в 1905 году, после обретения основных
гражданских свобод. Всего 12 лет относительно свободного развития было
предоставлено старообрядчеству, но и за этот ничтожно краткий исторический
период произошел его поразительный всесторонний расцвет, убедительно
продемонстрировавший наличие в старообрядчестве неоценимых глубинных творческих
сил, изучение которых весьма актуально и в наше время.
Старообрядчество, впервые
получившее в 1905 году возможность легального существования, как пишет И.
Поздеева, «заявило о себе столь повсеместно, глубоко и мощно, что приковало к себе самое пристальное
внимание» самых различных слоев российского общества. «Московское
старообрядчество оказалось в начале XX века на вершине
общенационального движения, представив богатейший опыт широкой и продуманной
социально-культурной деятельности, опиравшейся на глубокие национальные
традиции».
Впрочем, известно, что и до
получения гражданских свобод старообрядчество оказало огромное влияние на
развитие промышленных отношений в России.
Известно, что ни одно религиозное направление в России не
оказало такого влияния на развитие промышленных отношений, как
старообрядчество. Уже к середине XVIII века старообрядчество обладало «великими промыслами и торгами». Манифест 1762 года Екатерины II, призывавший старообрядцев из рассеяния на родину, а также ряд указов,
улучшавших их положение, дал толчок к быстрому росту старообрядческих общин в
России и активному участию их в развитии экономики страны. Возникают старообрядческие прядильные мануфактуры в
Павлове, Лыскове, Макарьеве, Самаре. К концу XVIII века главнейшие
торговые пункты в Нижегородском крае и ниже по Волге и Оке, все судостроение и
торговля оказывается в руках старообрядцев. С Волги по Каме посадская
старообрядческая колонизация проникла на Урал, став и там в авангарде
промышленного развития (заводы Демидовых, Осокиных и других). Во главе духовного окормления старообрядческого промышленного люда как на Волге, так и на Урале стояли Керженецкие скиты, откуда посылались на места
наставники и священство.
Текстильная промышленность
Москвы и Центрального промышленного района, наиболее передовая отрасль промышленности
конца XVIII – начала XIX века, была также в значительной мере
создана старообрядчеством. Возникшие в 1771 году при Рогожском и Преображенском кладбищах Москвы старообрядческие
общины, впоследствии распоряжались многомиллионными капиталами. Таганка и
Рогожская община простирали своё влияние до крайних пределов Российской
империи главным образом в хлеботорговле. Старообрядческие общины Тульской, Орловской,
Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской, Саратовской,
Самарской и других хлебородных губерний имели постоянные деловые сношения с
рогожской митрополией, ставили в известность о видах на урожай, о ценах на
хлеб, помогали производить закупки. Донские, уральские и нижневолжские общины
староверов играли такую же роль в рыбной торговле, а общины степных губерний – в торговле скотом. В руках рогожцев была вся московская ямская слобода – почти все ямщики были старообрядцы. На
крупных ярмарках (в Москве, Нижнем Новгороде и других городах) цены на
важнейшие товары устанавливали рогожцы, и их
влияние чувствовалось не только в Иркутской губернии, но и в Бухаре, и в Хиве.
* * * * * *
*
Если во второй половине XIX века ряд торгово-промышленных и
финансовых предприятий были созданы на старообрядческие капиталы, то в начале XX столетия старообрядческие
торгово-промышленные фамилии оказались «во главе экономического развития целого
ряда отраслей промышленной и финансовой деятельности России».
Это известные старообрядческие династии Морозовых, Рябушинских, Гучковых, Солдатёнковых, Хлудовых, Коноваловых и других, внесших огромный вклад в российскую экономику и
культуру.
Знаток торгово-промышленной
Москвы П.А. Бурышкин в
своей книге «Москва купеческая» дает характеристики почти 25 московским купеческим кланам. Почти
половина этих семей были старообрядцами.
«С именем
Морозовых, – пишет П. Бурышкин, –связуется представление о влиянии и расцвете
московской купеческой мощи. Эта семья, разделившаяся на несколько
самостоятельных и ставших различными ветвей, всегда сохраняла значительное
влияние и в ходе московской промышленности, и в ряде благотворительных
и культурных начинаний. Диапазон культурной деятельности был чрезвычайно велик.
Он захватывал и «Русские ведомости», и философское московское общество, и
Художественный театр, и музей французской живописи, и клиники на Девичьем Поле».
К началу XIX века уже пять поколений Морозовых активно участвовали в
хозяйственной и культурной жизни России.
Не менее знаменитой была
фамилия старообрядцев Рябушинских.П.П. Рябушинский (1871-1924)
– московский промышленник и банкир, один из политических лидеров
русских промышленников начала XX века,
издатель нескольких газет.
<<<<< П.П. Рябушинский
Банкирский дом братьев Рябушинских в 1912 году реорганизовался в акционерный Московский банк, который к 1917 году занимал 13-е место в списке ведущих российских коммерческих банков.
Перед войной клан
Рябушинских, утвердившись в льняной
промышленности, создает особую фирму – Российское льнопромышленное акционерное общество, а в период войны –
Средне-Российское акционерное общество; приобретает крупную лесоторговую
фирму товарищества беломорских лесопильных заводов; намечается разведка
месторождений нефти на Русском Севере в районе Ухты и др.
Яркими личностями были все
восемь братьев Рябушинских. Сергей и Степан известны как основатели в 1916 году Московского автомобильного завода
(ныне завод им. Лихачева). Они же были собирателями
древнерусских икон, создателями «одной из лучших в России коллекций», по
свидетельству современника. Именно по их инициативе в
1913 г. была открыта первая
публичная выставка икон, давшая большой импульс к изучению и открытию древнерусского изобразительного искусства как
духовного и художественного феномена.
Владимир, один из братьев,
продолжит дело Степана и Сергея в эмиграции, основав в Париже в 1925 году общество «Икона». За рубежом им был
написан и опубликован ряд статей об иконописи: «Религиозный смысл русской
иконы», «Литургическое значение священного искусства» и др. Михаил Рябушинский
являлся собирателем произведений изобразительного искусства в широком
диапазоне – от старых мастеров до современных художников.
Федор Рябушинский организовал и финансировал научно-исследовательскую
экспедицию на Камчатку, проведенную в 1908 -
1909 годах под эгидой Русского Географического общества.
Дмитрий Рябушинский, основав
в 1904 году в семейном имении Кучино Аэродинамический институт, своими научными трудами
в области теории воздухоплавания получил европейскую известность. Уже в
эмиграции, во Франции, он продолжил свою научную деятельность, где впоследствии
был избран членом-корреспондентом Французской Академии наук".
Глава рода Рябушинских Павел в 1910 году финансировал экспедиции в Монголию для изучения местного
рынка, а также в Забайкалье (под руководством академика В. И. Вернадского), где
велись поиски месторождений радия. В целях сближения деловых людей с ведущими
интеллектуальными силами страны для выработки экономической и политической
программы развития России, с 1908 года в
особняке П.Рябушинского на Пречистенском бульваре проходили «экономические беседы» под председательством профессора
С.А. Котляревского.
Перед революцией П. Рябушинский –
председатель московского Военно-промышленного комитета.
Известна также династия старообрядцев Гучковых, хотя последний ея представитель, Александр Иванович, лидер партии октябристов,
был более политиком, нежели предпринимателем; московские деловые круги «его не
считали совсем своим человеком».
В 1870 году И.Е. Гучков, внук владельца
шерстяной фабрики в Преображенском, стал одним из учредителей Московского
учетного банка, где 30 лет занимал
руководящие посты, а в середине 90-х годов стал председателем совета этого, второго по значению, коммерческого банка
Москвы. В 1877 году потомственный
почетный гражданин и купец первой гильдии И.Е. Гучков получает престижное
звание мануфактур-советника, до конца жизни состоит
гласным городской думы и несколько десятилетий выполняет обязанности почетного
мирового судьи.
Н.И. Гучков к 1914 году участвовал в
руководстве шести предприятий, в том числе Петербургского международного банка, Нижегородско-Самаринского банка, Северного страхового общества, Частного Коммерческого банка и др.
Москва начала XX века многим обязана Н.И. Гучкову, который,
будучи городским головой (с 1906 по 1912 годы) «очень много сделал для своего
родного города; при нем городское хозяйство стало на тот широкий путь, который
сделал Московское городское управление первым во всей России».
В период Первой мировой войны он возглавлял
хлопчатобумажный комитет, организуя поставки для нужд фронта.
В 1907 году Н.И. Гучков получил чин
действительного статского советника на посту Почётного мирового судьи
Московского столичного округа и члена Совета Московской глазной больницы. В 1912 году он был награжден орденами св. Анны III степени, св. Владимира III степени, св.
Станислава I степени и высочайшей
благодарностью, а также медалями, в том числе за участие во Всероссийской
переписи населения 1897 года.
Последний яркий и наиболее
известный представитель династии Гучковых, Александр Иванович, кроме своей
политической деятельности (либерал, октябрист, Председатель Государственной
Думы, военный и морской министр Временного правительства, председатель
Центрального Военно-промышленного комитета),
известен также и как предприниматель – директор правления крупнейшего в стране
страхового общества «Россия», управляющий Московского учетного и ссудного
банка и пр.
Смерть А. И. Гучкова в 1936 году в Париже нашла отклик во всех кругах русской эмиграции.
«На самих похоронах сочли необходимым присутствовать люди, которые в обычных
условиях не подавали друг другу руки; у гроба стоял «весь русский Париж». Присутствовали зарубежные делегации, в том числе и
на правительственном уровне.
К.Т. Солдатёнков, представитель одной из наиболее известных в России старообрядческих фамилий,
был крупным пайщиком ряда мануфактур, банков и страховых обществ. Свою большую
библиотеку и ценное собрание картин («огромная коллекция, где было не мало
самых прекрасных образцов русской живописи, как, например, эскиз картины
«Явление Христа народу» А.А. Иванова) Козьма Терентьевич Солдатёнков завещал московскому Румянцевскому музею. Но его главным вкладом в русскую
культуру была издательская деятельность. Целая серия изданий была посвящена
классикам экономической науки, для чего делались специальные переводы. Эта
серия носила название «Щепкинской библиотеки», по
имени М.П. Щепкина, ближайшего сотрудника Солдатёнкова по издательской работе.
Владелец подмосковного имения
Кунцево, К.Солдатёнков много средств выделял на
благотворительную деятельность, в частности, на постройку городской больницы.
Старообрядец-поморец В.А. Кокорев – один из видных представителей русского делового мира XIX века, русский самородок, человек «большого
калибра» и «игры ума». «В русской истории, –
пишет П.Бурышкин, –
он останется яркой фигурой человека, который хорошо знал нужды России и ее народный характер, угадывал ее потребности и подчас
находил нужное решение».
В.А. Кокорев был «одним из
пионеров русской нефтяной промышленности, создав еще в 1875 году, в Сураханах, завод для
извлечения из нефти осветительного масла и закавказское торговое товарищество,
а впоследствии – Бакинское нефтяное
общество. Он организует Волжско-Камский банк, сразу занявший видное место в
Русском финансовом м!ре; утверждает Северное
страховое общество; строит в Москве знаменитое Кокоревское подворье, где имеется и гостиница, и торговые склады... участвует в создании
Русского Общества пароходства и торговли»[1].
Кокорев был также
собирателем картин, часть которых впоследствии приобрел П.М. Третьяков для своей галереи.
Учредители
Товарищества Кренгольмской мануфактуры:
<<< Стоят, слева: Кольбе Эрнст
Фёдорович, Хлудов Алексей Иванович, Хлудов Герасим Иванович.
<<<
Сидят, слева: Солдатёнков Козьма Терентьевич, барон Кноп Лев
Герасимович, Барлов Ричард Васильевич
Фамилия старообрядцев Хлудовых занималась хлопковой торговлей
и хлопчатобумажной промышленностью. Один из основателей Кноповской Кренгольмской мануфактуры, А. И. Хлудов известен также как коллекционер древних русских
рукописей и старопечатных книг, среди которых были и очень ценные. Хлудовская библиотека старинных рукописей (до 430) и старопечатных книг (до 624) поступила после кончины владельца, согласно
его желанию, в Никольский Единоверческий монастырь
в Москве.
А. И. Хлудов был членом
коммерческого суда, почетным членом совета Коммерческого училища,
председателем Московского Биржевого комитета (с 1859 по
1865 г .), в 1862 году был выбран председателем московских отделений департамента торговли и
мануфактуры. Он был старшиной московского купечества, имея звание мануфактур-советника и орден св. Владимира 3-й
степени. Сын Алексея Ивановича, Иван, основательно изучил
хлопковый рынок Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов, после чего Торговый дом Хлудовых открыл в Ливерпуле свою
контору. Торговля с Америкой не состоялась, поскольку в это время там шла
гражданская война.
Хлудовы известны большой благотворительной деятельностью,
ими созданы: богадельня, больницы, бесплатные ночлежные дома, ремесленная школа и пр.
На рубеже века
старообрядчество выдвинуло тысячи талантливых деятелей на ниве российской
экономики и культуры, имена многих из которых забыты. Например, Я.И. Шишкин (умер в 1914 году), талантливый механик и химик
(самоучка), «основал альбуминовое производство в России, построив заводы в
Москве, Петербурге, Харькове, Одессе и др. городах; 80% производства этих заводов закупалось странами Европы».
Благодаря старообрядческой
купеческой династии Трындиных в России в XVIII веке появилось первое производство оптических и механических инструментов. С.Е. Трындин (умер в 1915 году) имел в начале XX века самое крупное русское предприятие
этого направления.
З.В. Ерохин (умер в 1915 году) –«хозяин известной фабрики
художественного литья, выполнявшей заказы для Московского Кремля».
Широкой благотворительной
деятельностью известны богатые купцы В.А.
Дубинин (Одесса), Н.А. Степунин (посад Клинцы) и многие другие.
Только одни Морозовы создали
целый ряд благотворительных учреждений, в числе которых институт лечения рака и психиатрические
клиники Московского университета, детская больница, родильный дом, ремесленное
училище, музей кустарных изделий, богадельня, кафедра текстильного дела и
аналогичное производство при Техническом училище.
Отсюда видно, что
рассуждения о якобы выпадении
старообрядчества из русской истории следует полностью отнести к мифотворчеству.
Вклад старообрядчества в
российскую экономику, культуру и искусство трудно переоценить – это и освоение Сибири, и развитие
судоходства на Волге, строительство в русских городах больниц, библиотек,
типографий, музеев, и многое другое. Да и могло ли быть иначе, ведь
старообрядчество – это корни национальной
жизни.
* * * * * *
*
Не менее замечателен и тот
факт, что после 1917 года, когда господствующая Церковь фактически лежала в
параличе и бездействии, относительно маленькое старообрядчество оказало
неожиданно сильное сопротивление атеистической кампании, развернувшейся в
России.
Этот период истории старообрядчества, еще не получивший достаточного
освещения, заслуживает особого внимания и подробного описания.
В период революции 1917 года резко антибольшевицкая позиция
части старообрядчества логически вытекала из понимания новой власти как власти
антихристовой. Руководители старообрядчества объявили Ульянова-Ленина антихристом, а
коммунистов и комиссаров – слугами антихриста;
красная пятиконечная звезда, пентаграмма, объявлялась символом антихриста.
В августе 1917 года в Москве
прошел съезд старообрядцев всех согласий, председателем был избран П.П. Рябушинский, который призвал всех «мощно встать на
защиту нашей великой, глубоко несчастной России».
В 1918 году в старообрядческом журнале «Голос Церкви» была
напечатана статья «Социализм и старообрядчество», где напоминалось о
безрелигиозных корнях социализма как политико-экономического учения.
«Роберт Оуэн называет «троицею зла», от которого страдает
человечество, религию, собственность и
брак. Этот английский социалист считает религию просто злом, от которого
страдает человечество и от которого надо его избавить».
Если идея социализма
родилась на Западе, то Запад же дал и выдающихся
критиков этого учения. Авторы статьи указывают также на
работу А. Болье «Христианство и социализм»:
«Возьмём дух
христианства и дух современного социализма; они различны во всем – можно сказать, что они почти противоположны.
Противоречие обнаруживается уже в языке: христианство говорит главным образом
об обязанностях, социализм говорит почти исключительно о правах... Нужно ли
доказывать, что если дух христианства есть дух мира, то дух современного
социализма вовсе не есть дух мира. Там, где христианство, где религия
проповедует любовь, братство, мир, социализм проповедует теперь, наоборот,
ненависть, борьбу, войну... Противоречие так велико, – говорит этот американский учёный, – что его совершенно достаточно для объяснения антагонизма между
воинствующим социализмом и христианством».
А. Шеффле в «Квинтэссенции социализма» говорит:
«Современный
социалист иррелигиозен и враждебен Церкви до мозга
костей... Церковь есть полицейское учреждение капитала. Она обманывает
пролетариат «векселем на небо» и должна быть уничтожена».
Статья напоминает и
высказывание отечественного мыслителя, Ф. М. Достоевского: «Социализм есть не только рабочий вопрос, но по преимуществу
есть атеистический вопрос, вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской
башни, строящейся именно без Бога не для достижения небес с земли, но для
сведения небес на землю».
(В 1920-30-е годы в ходу был
лозунг: «Борьба против религии – борьба
за социализм»).
Итак, заключают авторы
статьи, поскольку путь социализма – путь
через разрушение религий, Церкви, то старообрядчество не может примкнуть ни к
одной из социалистических партий. «Мы решительно против социалистов типа
Маркса!».
Дух времени, текущий момент
четко виден из следующих слов: «Вспомните, чему учат наши социалисты, что вбивают в головы
русскому народу вот уже несколько месяцев. Нас заставляют забыть Родину,
заменяя борьбу за Отечество борьбой за углубление революции. По Марксу, для
рабочего нет и не должно быть Родины и национальных стремлений; все эти понятия
он должен выкинуть из своей головы, для него есть и должен быть только союз
рабочего класса всего мира. Имя этого вненационального союза – интернационал. Вот родина, вот бог, которому
призывается служить рабочий! Во имя этого «священного интернационала» и
ведется борьба, благодаря этому понятию и гибнет Россия».
В этот критический момент
русской истории руководители старообрядчества отнюдь не призывали к пассивности,
«уходу» от истории (объявить: «Церковь вне политики» и сесть «в келью под елью»
в ожидании конца света – классический
стереотип, придуманный критиками старообрядчества). Программная статья
заканчивалась энергичным призывом: «Старообрядцы всех согласий должны образовать свою партию,
основываясь в духовной, внутренней жизни на учении Христа, во внешней же,
политической жизни – на своей
политической программе. И в этом отношении кое-что уже сделано. Старообрядческая
Русь покрылась сетью организованных ячеек, которые помогли во многих губерниях
выступить со своими списками кандидатов в Учредительное Собрание... С удвоенной энергией должны мы продолжать работу
по организации старообрядчества».
<<<<< Архиепископ Мелетий
(Михаил Поликарпович Картушин; ок. 1859-1934)
В том же 1918 году незадолго до указанной программной
статьи журнал «Голос Церкви» опубликовал «Пастырское
послание» главы Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия архиепископа Мелетия. В конце 1960-х
годов один из советских исследователей старообрядчества, назвал это послание
«идеологической программой контрреволюционного старообрядчества».
В русской революции
архиепископ Мелетий видел разгул диких страстей и
низменных инстинктов: «Сам сатана ополчился на
христианство всеми силам своего ада». Архиепископ призывал православных христиан ополчиться против врагов Божиих не вещественным, а духовным оружием. И, как
пишет В. Миловидов, «старообрядческие организации
развернули активную контрреволюционную деятельность».
Широкая антибольшевицкая пропаганда шла через старообрядческий
журнал «Голос Церкви» и через типографию Рябушинского.
В 1918 году в Кинешме на земском
старообрядческом съезде был создан «Комитет
освобождения Родины» – контрреволюционная
организация (В. Миловидов), стремившаяся к
объединению с участниками ярославского восстания. «Комитет освобождения родины»
в подполье просуществовал до 1926 года.
В период гражданской войны
богатые старообрядцы-промышленники, особенно группа Рябушинского, оказывали
всемерную поддержку белогвардейским армиям Деникина, Врангеля и Колчака, в рядах которых сражалось немало старообрядцев. В войсках Деникина
старообрядцев-казаков окормлял армейский
старообрядческий священник о. Иаков Никулин. У Колчака старшим старообрядческим священником был о.
Иоанн Кудрин.
П.П. Рябушинский эмигрировал в Париж и стал
одним из создателей контрреволюционного «Союза
русских промышленников» (эмигрировавшие представители российской деловой
элиты), который развернул активную
борьбу против советской власти.
Д.П. Рябушинский в своих воспоминаниях о старшем брате сравнивал его со
Столыпиным: оба они «ясно сознавали, что энергия
крепких хозяйственных людей является тем главным запасом энергии, наличность
которой необходима, чтобы государство могло правильно функционировать и развиваться».
Как и Столыпин, Рябушинский
считал, что путь к «Великой России» лежит через всемерное развитие частной
инициативы в экономике, о чем он и писал в 1905 году: «Лишь индивидуализм может в кратчайший срок дать
внушительные результаты. Община с этой точки зрения вредна».
* * * * * * *
<<<<
Уральские казаки.
Худ. Н.Самокиш
Антибольшевитская деятельность старообрядчества особенно ярко
проявилась на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, то есть там, где было много
староверов-переселенцев. Большинство из них были рачительными, крепкими хозяевами, «кулаками», «социально вредным
элементом» по терминологии новой власти. Старовер всегда
был трудолюбивым хозяином, строгим и трезвым в быту – босяки и
пропойцы-пролетарии в такой среде не обретались. Старообрядческое население с психологией крепкого хозяина и явилось естественной
оппозицией новой власти.
Старообрядчество в основе
своей крестьянское. Именно из этой среды, как правило, и выходили основатели
старообрядческих торгово-промышленных династий, яркие выдающиеся деятели
русской хозяйственно-культурной жизни. Старообрядческое крестьянство было более
зажиточно и грамотно, нежели новообрядческое. Статистические данные, имеющиеся у нас сегодня, весьма внушительны. Эти данные
приводит И. Поздеева в статье «Русское старообрядчество
и Москва в начале XX века».
В
1907 г. в Нижнем Новгороде на
очередном IX съезде старообрядцев белокриницкого согласия было решено изучить положение
и потребности крестьянских хозяйств. Совет
Всероссийских Съездов старообрядцев для этого дела привлек ведущих ученых агрономии и статистики (на сельскохозяйственных
курсах при Рогожской общине читал лекции ныне знаменитый профессор Чаянов).
Анкета 1909 года убедительно подтверждала
зажиточность крестьян-староверов: в 1908 году безземельных хозяйств среди них было всего 1,56 %, малоземельных (до 6 десятин) – всего 1,44 %. Купленных земель в 1908 году на каждый старообрядческий двор в среднем
приходилось в 5 (!) раз больше, чем на нестарообрядческий двор (в Заволжье – в 12 раз, в Волжско-Донском регионе – в 17 (!) раз больше).
Старообрядческое крестьянство
было обеспечено лошадьми в среднем на 63,5 % больше, чем нестарообрядческое.
Крупного рогатого скота в Европейской России на 100 душ населения у старообрядцев в 1908 году было больше, чем у нестарообрядцев на 33%.
Из анкеты следует, что «почти 90 % всех
старообрядческих хозяйств по основным показателям
должны быть в 1908 году отнесены к
хозяйствам средним, владеющим более чем 2 лошадьми, примерно 5 коровами, более чем 20 десятинами земли... Маломощных хозяйств
среди старообрядческих всего 4 %. Хотя зажиточных также немного – 6,5 %, но все их показатели значительно выше средних».
«Таким образом, – заключает И. Поздеева, – старообрядческое крестьянское
хозяйство перед революцией 1917 года на 90 % было крепким, средним или достаточно
зажиточным хозяйством и, таким образом, по всем своим характеристикам
значительно превышало «среднестатистическое хозяйство» остального сельскохозяйственного
населения империи... именно этот слой был устойчивой опорой, на базе которой
мог успешно продолжаться начатый февралем 1917 года новый этап русской истории, и который так последовательно был уничтожен в 20–30-х годах XX века».
Красноречивые статистические
цифры, нарисованная картина зажиточного старообрядческого крестьянства
накануне революции полностью объясняют дальнейший ход исторических событий. Большевизм увидел в старообрядческом крестьянстве своего
идеологического врага номер один и начал его последовательно уничтожать.
«Борьба с
кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством», – писала в одной из своих
атеистических работ Н. Крупская.
Часть вторая