Поморские ответы - Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря от поляков и литвы и о бывших потом в России мятежах

«И разделишася на двое вси человецы…»

Часть 3. «Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря от поляков и литвы и о бывших потом в России мятежах»

I. «И так люди стояли неотступно, ожидая приступа, и ради того одного и крепились…»

Во время существования коллаборационистского «тушинского лагеря» (1607-1610) Москва была наполнена предателями и окружена врагами. Законный царь Василий Шуйский сопротивлялся антироссийским силам, но был ограничен в ресурсах. Все пути к Москве были перекрыты интервентами, которые «московские посылки побивающе».

Огромная помощь Москве шла из Троице-Сергиевой обители. Обитель контролировала северную дорогу, по которой поступало продовольствие в столицу. «Велика же тогда польза царствующему граду была от обители чудотворца Сергия ради святых его молитв: люди, живущие в ночи на краю Студеного моря-океана, слали свою помощь Царствующему граду и всяко его поддерживали». «Вся же Россия царствующему граду помогала, поскольку пришла беда, общая для всех». По Троицкой дороге царю Василию Шуйскому приходили «дани и оброки от царства», на которые содержалось войско. Монастырь был организационно-логистическим центром, служил связным между Москвой и Россией, «всяку вeсть тeм подаваху и от них восприемляху». На троицкой дороге перехватывали гонцов, посылаемых из Тушинского лагеря,

Со всех мест, верных Москве, - «от Великого Новгорода и от Вологды, и по Двинe рeкe до моря и на восток, со всей Сибирской земли, и земли за нею, и с Нижегородской земли и от Казани стекались люди в обитель Чудотворца, под его заступничество». Обитель была центром духовно-идеологического сопротивления захватчикам: «Сердца врагов ужасались от зависти при виде совершаемого братолюбивого дела: боялись окаянные, видя возвышающееся свeтило [лавры], что люди от них отступят и обратятся к правде». Троицкий монастырь очень мешал тушинцам своим авторитетом.

ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВСКАЯ ОБИТЕЛЬ БЫЛА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОПОРНЫЙ ПУНКТ ЗАЩИТЫ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО – ЭТО БЫЛ САКРАЛЬНЫЙ ЦЕНТР СВЯТОЙ РУСИ, ГДЕ ЖИЛА ДУША РУССКОГО НАРОДА. «На дом великого Чудотворца вся Россия смотрела, как на солнце, и все российские земли на его молитвы надеялись, и против врагов укреплялись».

Падение монастыря стало бы последней каплей в страдании русской земли, в победоносном шествии по ней иноземцев, предателей и наемников. Оно стало бы национальной катастрофой и означало бы, что Россия утратила благодать Божию и перестала быть Святой Русью.

* * * * * * *

Заключенный Василием Шуйским союз со шведами «переполнил яростью сердца еретиков». И вот…

Худ. Юзеф Брандт. «Лисовчики»

«В лeто 7117 (1608 г.)… в 23 день сентября пришли под Троицкий Сергиев монастырь литовский гетман Петр Сапeга и пан Александр Лисовской с польскими и с литовскими людьми и с русскими измeнниками по Московской дорогe. И великий бой на Клементьевском полe приняли осадные люди, из града вышедшие, конные и пeшие… Городские же люди, находившиеся вокруг обители, слободы и разные службы предали огню, чтобы не было врагам ни жилища, ни укрытия в них».

Лагерь Яна Сапеги. Литография

«Богоотступники» и «изменники» «быстро и грозно обошли со всех сторон Троицкий Сергиев монастырь», и началось долгое противостояние, продолжавшееся с 3 октября (23 сентября ст. ст.) 1608 г. по январь 1610 года.

Тушинское войско составляло около тридцати тысяч. Для защиты обители на ее территории располагались стрелецкие и казачьи отряды численностью до 2300 человек. Кроме них, в защите участвовало около 1000 служителей монастыря и крестьян соседних сёл. Руководили осадой воевода Григорий Долгоруков-Роща и московский дворянин Алексей Голохвастов вместе с архимандритом Иоасафом и соборными старцами. Распределив участки обороны между защитниками, они решили всех «привести к крестному целованию» - «чтоб сидеть в осаде без измены»… «И с той поры было в городе братолюбие великое, и все с усердием без измены бились с врагами».

* * * * * * *

В ночь на 25 сентября - день праздника памяти преподобного Сергия Радонежского – молящийся в своей келье священноинок Пимин увидел чудо: «над главою церкви Святой Живоначальной Троицы столп огненный, стоящий до тверди небесной... И понемногу столп огненный начал нисходить и свиваться в огненное облако, которое вошло через окно над дверями в церковь святой Троицы». Свидетелями чуда стали и другие старцы и миряне. Так Сергий-Чудотворец давал знать борцам с «богомерзкими отступниками» о своем невидимом участии в событиях.

В этот же день монахи обратились к защитникам монастыря с призывом «верно служить государю, который на Москве будет». Архимандрит Иоасаф и священники отслужили торжественную молитву, осаждённые принесли присягу на гробе Преподобного Сергия.

Осадный план врагов

29 сентября враги собрались на совет и определили, что есть три способа принудить монастырь к сдаче, а именно: взять приступом, уговорить осажденных сдаться или бескровно взять город с помощью подкопов под стены.

Осажденным была направлена грамота, в которой говорилось: «Cдайте нам град Троицкий Сергиев монастырь. <…> И столица ваша Москва и царь ваш сидят в осадe. Мы же пишем к вам, обращаясь к вашему благородству. Помилуйте сами себя: покоритесь великому имени, государю нашему и вашему. Да еще знайте, что будет милость и ласка к вам государя царя Дмитрия <…> А мы вам даем царское слово, и все избранные паны подтверждают, что не только во градe Троицком будете намeстниками от государя нашего и вашего прироженного, но многие грады и села он в вотчину вам подаст, если сдадите град Троицкой монастырь. Если же сему не покоритесь, не примете милости нашей и ласки и не сдадите нам града, а даст Бог возьмем его, то никто не будет во градe вашем помилован, и все умрут злою смертью».

Многие русские города к тому времени уже признали «тушинского вора» Лжедмитрия: Псков и Суздаль, Углич и Ростов, Ярославль и Владимир, и многие другие. Но в обители понимали, что если сдать монастырь, то «весь предeл Российский до Океана-моря погибнет»

В «Отпискe к полякам и ко всeм измeнникам», составленной без сомнений и промедления, посланной на следующий день, защитники писали: «Какая польза человеку возлюбить тьму больше свeта и променять истину на ложь, честь на бесчестие, а свободу на горькое рабство? Как же оставить нам святую истинную свою православную христианскую вeру Греческого закона и покориться новым еретическим законам отпадших от христианской вeры? И какое приобрeтение и почесть в том, чтобы оставить нам своего православного государя-царя и покориться ложному врагу-вору и вам, латине, иновeрным? <…> И ложною ласкою, и тщетною лестью, и суетным богатством прельстить нас хотите. Но не хотим богатства всего мира за свое крестное целование».

* * * * * * * *

Враги окружили монастырь со всех сторон осадными укреплениями. На девяти позициях, против всех башен и жизнеобеспечивающих строений поставили туры с землей и орудия, выкопали ров и «вал высокий насыпали, так что по тому валу конные и пешие люди ходили.»

«Месяца октября в 3 день начали бить из-за всех туров, и били по городу шесть недель беспрестанно изо всех орудий, и из верховых, и раскаленными железными ядрами. Обитель же пресвятой и живоначальной Троицы покрыта была десницею Вышнего Бога, и нигде ничего не загорелось. Ибо огненные ядра падали на пустые места, в пруды и в ямы выгребные, а раскаленные железные ядра из деревянных домов не успевшими вреда причинить извлекали. А какие застрявшие в стенах и не заметят, те сами остывали. Но воистину дело то было промыслом самого Превечного Бога Вседержителя, который творит преславное Ему известными неизреченными своими путями.

Бывшие же на стенах города люди, не имея возможности стоять, прятались за стены: ибо из рвов и из углублений в промежутки между зубцами прицелены были пищали. И так люди стояли неотступно, ожидая приступа, и ради того одного и крепились. А кто был в башнях у орудий, тем великая беда была и мучения от стрельбы. Ибо стены городские тряслись, камни рассыпались, и все жестоко страдали. Но удивительно при этом устраивалось Богом все: во время стрельбы видели все, как плинфы рассыпались и бойницы и стены сотрясались, ибо по одной мишени с утра и до самого вечера велась стрельба, стены же все нерушимы пребывали.»

Худ. Сергей Милорадович. «Оборона Лавры от войск Лжедмитрия II в 1608-1610 годах»

Осада

Худ. Николай Левенцев. «Вылазка из Троицкого монастыря во время осады»

Жестокой была осада. Вылазки зачастую заканчивались неудачей, жертвы исчислялись сотнями. Каждый день обороны, каждый эпизод, который рисует Авраамий, – это героический подвиг. Осажденным не хватало воды – поляки отрезали монастырь от водоемов: «залегли по ямам и по плотинам прудовым, не давая городским людям ни воды зачерпнуть, ни скота напоить». Защитники погибали, когда совершали вылазки в близлежащую рощу за дровами.

«Осада Троице-Сергиевой лавры. Вылазка за дровами». Литографии с картин неизвестного художника

Были и удачи. Однажды в ходе вылазки троицким сидельцам удалось захватить скот, который поляки «награбили» в захваченных ими Ростовской, Дмитровской, Переяславской волостях и под Москвой.

«Осада Троице-Сергиевой лавры. Вылазка троицких сидельцев». Литографии с картин неизвестного художника XVIII в

Моление архимандрита Иоасафа

Монахи, обходящие город, ободряли защитников молитвой: «Господа и братья, пришел час прославить Бога и Пречистую Его Матерь, и святых великих чудотворцев Сергия и Никона, и нашу православную христианскую вeру! Мужайтесь и крeпитесь, и не ослабляйте в трудах, ни падайте надеждой, как и нас помилует и прославит Всещедрый Господь Бог! Не унывайте в скорбях и бeдах, нашедших на нас, но упование возложим на Бога и на молитвы великих наших заступников Сергия и Никона, и узрим славу Божию! Ибо Он может избавить нас от рук всeх врагов наших! А если, братья, кто и постраждет нынe во время это, тот мучеником будет пред Господом своим, ибо пострадает за превеликое Его имя!»

* * * * * * * * *

Не достигнув скорых результатов путем прямого обстрела, враги замыслили разрушить крепкие стены с помощью подкопов под башни и под городскую стену. Но места подкопов держались втайне. Троицкие воеводы дали указание под покровом ночи добывать «языков» «по ямам и во рвах, что они ископали близь града». Но пленные не знали мест подкопов.

Тогда было решено «под башнями и в нишах стенных копать землю, а троицкому слуге Власу Корсакову делать частые слухи [подземные выемки]», чтобы услышать, как копают.

И вот, наконец, от взятого в плен раненого казака Дедиловского узнали, что порох собираются подложить на Михайлов день. «Воеводы водили его по городовой стeнe, он же все подлинно указал мeста, под которую башню и под городовую стeну подкопы ведут». Истекая кровью, запросил он священника, чтобы исповедоваться. И архимандрит Иоасаф велел его исповедовать и причастить.

Той же ночью пришел в Троицу «выходец из табора Лисовского казак Иван Рязанец станицы атамана Пантелеймона Матерого» и сказал, что «подкопы подлинно поспeли под нижнюю под Круглую башню». И рассказал о чуде, будто сам атаман Матерый и многие другие в лагере видели своими глазами, как вокруг городской стены ходили два старца: «бороды седые, лицом свeтозарные, похожие по образу и подобию на великих чудотворцев Сергия и Никона. У одного в руке кадильница золотая, а над кадильницею животворящий крест, и кадил обитель свою, и ограждал честным и животворящим крестом стeны града. Второй же держал в правой руке кисть, словно кропило, в другой же рукe чашу, и кропил святою водою стeны и все остальное в обители, и громко пел тропарь «Спаси, Господи, люди своя…»… И обратился к нашим полкам Преподобный, от лица же его неизреченный свeт сиял, как огонь паля, и говорил ярым голосом: «О злодeи законопреступники! Зачем собрались вы разорить дом Пресвятой Троицы, и в ней Божии церкви осквернить, и иночествующих и всeх православных христиан погубить? Не даст вам жезла на жребий ваш Господь!»

В святых стали стрелять, но пули возвращались и губили стрелявших. Той же ночью Чудотворец явился во сне многим казакам и атаманам; иным снились страшные потоки воды, и все пересказывали свои сны друг другу. Тогда донской атаман Стефан Епифанец, командующий пятьюстами казаками, сказал: «Великие гетманы, а скажу вам: сны эти не на добро бывают. Это знамение являет преподобный Сергий-Чудотворец: но не потоки воды обрушит он, а множество православных христиан вооружит на нас. И велико падение нашим людям будет». Такая речь произвела уныние и «кручину» среди литовцев, которые решили казаков за такие пораженческие разговоры «побить». В результате пятьсот казаков ночью покинули лагерь и ушли к себе на Дон.

* * * * * * * *

Летопись Палицына – это не только хронологическое описание событий и эмоциональный призыв к борьбе. Авраамий воссоздает живую картину и называет имена конкретных людей, которые защищали Троицу: среди них клирик Корнилий и крестьянин Суета, монастырский слуга-богатырь Ананий Селевин и старшина Иван Внуков, «знаменитые бойцы» - Пимен Тененев, «московский стрелец Нехорошко, а с ним клементьевский крестьянин Никифор Шило», ранившие Лисовского, – да разве всех перечислить?

Особого внимания заслуживает личность архимандрита Иоасафа. Именно он возглавил духовное сопротивление, укрепляя мужество и патриотизм сидельцев. Ему пришлось стать и военным стратегом, и руководителем всей системы жизнедеятельности обители, и гибким дипломатом-психологом, улаживающим сложные взаимоотношения в замкнутом пространстве осажденного монастыря. Отстояв Троицкую обитель, он решил уйти на покой в Пафнутьево-Боровский монастырь, где когда-то принял постриг. Но мир ему был не уготован: в июле 1610 г. поляки напали на Пафнутьевский монастырь. Архимандрит Иоасаф, как прежде в Троице-Сергиевом монастыре, убедил братию, дворян и стрельцов сесть в осаду и дать отпор врагу. Но, в отличие от Троицкого монастыря, Боровская обитель из-за измены воеводы 5 июля 1610 года была взята интервентами. «Литовские ж люди вошли в церковь и начали сечь игумена и братию... и побили всех людей в монастыре». При этом погиб и мужественный архимандрит Иоасаф. Так мученически закончил свой жизненный путь герой Троицкого «сидения».

В КАКОМ УЧЕБНИКЕ ИСТОРИИ ХОТЯ БЫ РАЗ ВСПОМНИЛИ ИМЕНА ТРОИЦКИХ ГЕРОЕВ – ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ВСЕХ СОСЛОВИЙ, СИМВОЛИЧЕСКИ ОБЪЕДИНИВШИХ В СЕБЕ ВЕСЬ РУССКИЙ НАРОД В ЕДИНОМ ПАТРИОТИЧЕСКОМ ПОРЫВЕ?

* * * * * **

Авраамий, словно художник-баталист, рисует монументальные полотна героических сражений. Вот как описан подрыв вражеского подкопа: «Воеводы, князь Григорий Борисович Долгорукий и Алексей, составив полки для вылазки, …придя к потайным воротам, приказали выходить по нескольку человек и укрываться во рву. В то же время с Пивного двора вышли воеводами старшины туляне Иван Есипов и Сила Марин, да Юрий Редриков, переяславец, со своими сотнями и податными людьми на Луковый огород и на плотину Красного пруда. Также и из Конюшенных ворот вышли со многими знаменами старшины-дворяне: Иван Ходырев, олексинец, Иван Болоховский, владимирец, переяславцы Борис Зубов, Афанасий Редриков и другие сотники с сотнями, а с ними и старцы троицкие во всех полках.

И когда начали из города выходить за три часа до рассвета, вдруг нашли темные облака, и небо необыкновенно помрачнело, и настала такая тьма, что и человека не было видно…

Люди же, выйдя из города, приготовились к бою. И вдруг поднялась великая буря и прогнала мрак и темные облака и очистила воздух, и стало светло. И когда ударили в осадные колокола трижды, — ибо так было приказано им дать знак, — Иван Ходырев с товарищами, призвав на помощь Святую Троицу и выкрикнув многими голосами как боевой клич Сергиево имя, все вместе дерзко и мужественно напали на литовских людей. И они, услышав тот боевой клич, тут же смешались и, гневом Божиим гонимые, побежали.

В то же время от Святых ворот старшина Иван Внуков с товарищами и со всеми людьми, пойдя против подкопов на литовских людей, издал тот же боевой клич и сбил литву и казаков под гору в Нижний монастырь и за мельницу. А Иван Есипов с товарищами своим полком бился с литвою по Московской дороге по плотине Красного пруда до Волокуши-горы. Старцы же Сергиева монастыря, находясь в полках, бьющихся с литвою, укрепляли людей, чтобы не ослабевали в делах. И так все расхрабрились и бились крепко, говоря друг другу: «Умрем, братья, за веру христианскую!»

И благодатью Божиею тогда нашли устье подкопа. Вскочили тогда в глубь подкопа ради совершаемого дела крестьяне клементьевские Никон, называемый Шилов, да Слота; и, зажегши в подкопе кизяк и смолу, заткнули устье подкопа и взорвали подкоп. Слота же и Никон тут же в подкопе сгорели.»

В этот день пало 174 защитника монастыря, найдено раненых 66 человек. У неприятеля было 1500 убитых и до 500 раненых.

Взрыв подкопа. Литография

* * * * * * * *

Неоднократно в монастырь присылались парламентёры с предложением сдаться. В условиях полной информационной изоляции Лавры большую опасность представляли информационно-психологические атаки. Изменники, среди которых были «боярские дети», «придя под Троицкий Сергиев Монастырь, похвалялись множеством отборного войска и множеством своего богатства, играли во многие игры и посылали в обитель людей с вeстью о том, что, якобы, немцев и русских [на северном направлении] побили и воевод пленили, а князь Михаил [Скопин-Шуйский] предался полякам… Иные приезжавшие соблазняли и льстили – такой же змеиной лестью уж многие города прельстили и погубили».

В конце июля 1609 г. началась подготовка к последнему, третьему и решающему штурму монастыря. «В обители тогда здоровых было только двести человек, не больше». Осаждающих же было 12 тысяч. Чтобы уговорить сидельцев сдаться, к ним были направлены Михаил Салтыков и дьяк Иван Грамотин; «и рассказывали троицким людям, что Москва покорилась [тушинцам], что уж все дворяне перешли на их сторону, и царь Василий с боярами у них в руках…».

Воевода Долгорукий-Роща вооружил всех крестьян и монахов, приказал вынести на стены весь порох, но шансов на успех сражения практически не было: слишком неравные были силы. Осаждённых могло спасти только чудо. 28 июля 1609 г. состоялся последний, решающий бой за овладение монастырем.

Как пишет Палицын, перед штурмом казакам-тушинцам было видение двух старцев, и вся местность, где они залегли, будто преобразилась: перед ними появилась бурная река, и плывущие по ней деревья, вырванные с корнем… Потом видения исчезли, но казаки расценили все это как дурное предзнаменование, и в войске началось замешательство. А по свидетельству историков, роковую роль сыграла запутанная система сигнала к штурму – одни отряды бросились на штурм после первого выстрела, другие – после последующих. В темноте порядки штурмующих смешались. В одном месте немецкие наемники услышали за спиной крики русских тушинцев и, решив, что это вышедшие на вылазку осажденные, вступили с ними в бой. В другом месте при вспышках выстрелов польская колонна приняла заходящий на неё с фланга отряд тушинцев за противника и также открыла по нему огонь. Со стен обители стали бить пушки по полю сражения, усиливая суматоху и возникшую панику. Осаждавшие сражались друг с другом, и численность перебитых составила сотни человек. Штурм крепости оказался неудачным для врагов. После этого в тушинском войске произошёл разлад, и часть войска покинула лагерь.

А последние оставшиеся в живых осажденные, укрепленные верой и молитвой, продолжали стоять насмерть, защищая обитель, Божью правду и Святую Русь.

Далее…