«Старая там Русь, исконная, кондовая …»

П.И.Мельников-Печерский 

 «В  сочинениях  П.И.Мельникова  выражается  твердая, глубокая вера в прогресс  и  в  великое  будущее  Русской  земли,  в  сочинениях  его  везде проявляется  задушевная  любовь  к  простому  народу  и горькая насмешка над людьми  привилегированных сословий, исказившими себя ради подражания Западу».

(П.Мельников-Печерский. «Автобиография»)

«Старая там Русь, исконная, кондовая. С той поры

как  зачиналась  земля  Русская,  там  чуждых насельников не бывало. Там Русь

сысстари  на чистоте  стоит,-  какова  была при прадедах, такова хранится до

наших дней. Добрая сторона, хоть и смотрит сердито на чужанина».

(П.Мельников-Печерский. «В лесах)

Павел Иванович Мельников (псевдоним Андрей Печерский), (1818-1883), П.Мельников-Печерский, – великий русский писатель-прозаик, известный прежде всего дилогией «В лесах» (1871—1874) и «На горах» (1875—1881), в которой он повествует о жизни поволжских староверов. Нижний Новгород – родина писателя, именно поволжской земле он отдал годы служения. Теме старообрядчества, «раскола», посвящен целый ряд его религиоведческих статей, самыми значительными из которых являются «Письма о расколе» (1862). В меньшей степени П.Мельников известен как исследователь сектантства – прежде всего сект, которым приписывали «старообрядческие» корни: хлыстов, скопцов и др. В своих исследованиях он опирался на материалы судебных процессов и сведения, полученные непосредственно от источников из числа сектантов. Его очерки не только дают богатейший познавательный материал, но и позволяют раз и навсегда отделить русское старообрядчество от сектантства, инициированного с Запада (в народе «фармазонства»).  

Интереснейшие, захватывающие произведения «В лесах» и «На горах» являются неповторимым энциклопедическим источником информации о характере, быте, нравах и обычаях старообрядческой среды, представленной читателю в виде объемной многоплановой картины. Действие разворачивается в деревне и провинциальном городе, в скиту и на ярмарке, на деревенской вечеринке и в трактире, в глухом лесу и на Волге. Ярким образным словом изображаются различные социальные  группы: обитатели скитов, деревенские крестьяне, купцы, наемные рабочие, чиновники, представители официальной церкви и пр. На примере центральных героев,  представителей купеческих старообрядческих семей, рисуется социопсихологический, исторический портрет того самого старообрядца, который во многом создал сильное российское государство -  создал его усилием воли, напряжением  острого, ищущего ума, тяжелым трудом,  верностью заветам предков и православным идеалам.

В художественной форме П.Мельников-Печерский рассказывает, как шел процесс накопления первоначального купеческого капитала и прирастало богатство, как на основе единой идеологии, каковой являлась старая вера, формировались сетевые экономические сообщества и функционировали экономические механизмы, как в масштабе страны фактически создавалось «государство в государстве» с собственным сводом этических правил и неписанных законов. В рамках сюжета показана и роль старообрядчества в сохранении русской культуры – старинных книг, икон, артефактов исторического прошлого. История староверов в романах – это история всего русского старообрядчества.

Служа в должности чиновника особых поручений министерства внутренних дел,  П.Мельникову приходилось много путешествовать по волжской земле и общаться с представителями всех сословий. «На вопросы, предложенные ему почитателями  его таланта - где он так изучил народный язык, П. И. Мельников обыкновенно отвечает: на барках, в скитах, да на мужицких полатях» («Автобиография»).

О значении и характере творчества П.Мельникова можно судить уже потому, что даже критики, которых трудно причислить к защитникам исконно русских ценностей, признают его заслуги в изображении русского народа. Например, популяризируемый ныне  историк литературы и библиограф С.А.Венгеров (1855-1920), интеллигент-разночинец, предтеча литератора-«демократа», в «Краткой справке» о П.Мельникове писал:

«Благодаря долгому  общению  с народом Поволжья, Мельников до того усвоил себе народную речь,  что  пользуется  ей  не  только  в  разговорах,  но  и  там, где идет повествование  от  лица  автора,  при  описаниях  природы  и  т.  д. <…>

Разыскания в местных архивах доставили ему  звание  члена-корреспондента  археографической  комиссии. Предметом его служебной  деятельности  были  почти  исключительно дела раскольничьи, очень многочисленные  в  Нижегородской  губернии.  С раскольничьим бытом Мельников был  хорошо  знаком  с  детства  по Семеновскому уезду, где ему после матери досталось  маленькое имение. Через приятелей-раскольников Мельников доставал старопечатные  и  рукописные  богословские сочинения и скоро мог переспорить лучших  раскольничьих  начетчиков <…> Отчеты   Мельникова  по  исполнению  раскольничьих поручений   обратили   на  него  внимание  министерства  внутренний  дел;  в последние  годы царствования Николая I он стал для центральной администрации первым  авторитетом  по  расколу <…>

"В лесах"  и "На горах", впервые познакомившие русское общество с бытом раскола, -  произведения  столь  же  своеобразные,  как своеобразно их происхождение. Мельников  совершенно  не  сознавал  ни свойств, ни размеров своего таланта. Весь   поглощенный  служебным  честолюбием,  он  почти  не  имел  честолюбия литературного  и  на  писательство,  в особенности на беллетристику, смотрел как  на  занятие  "между  делом".  Побуждение  облечь  свое знание раскола в беллетристическую  форму  было  ему  почти навязано; даже самое заглавие: "В лесах"  принадлежит  не ему. В 1861 г. в число лиц, сопровождавших покойного наследника  Николая  Александровича  в  его  поездке по Волге, был включен и Мельников.  Он  знал  каждый  уголок  нижегородского  Поволжья  и  по поводу каждого   места  мог  рассказать  все  связанные  с  ним  легенды,  поверья, подробности  быта  и  т.  д.  Цесаревич  был  очарован  новизной и интересом Рассказов  Мельникова, и когда, около Лыскова, Мельников особенно подробно и увлекательно  распространялся  о жизни раскольников за Волгой, об их скитах, лесах  и  промыслах,  он сказал Мельникову: "Что бы Вам, Павел Иванович, все это  написать  - изобразить поверья, предания, весь быт заволжского народа". Мельников  стал  уклоняться,  отговариваясь "неимением времени при служебных занятиях",  но  Цесаревич  настаивал:  "Нет,  непременно напишите. Я за вами буду  считать в долгу повесть о том, как живут в лесах за Волгой". Мельников обещал,  но  только  через  10  лет,  когда  служебные  занятия  его  совсем закончились,  приступил  к  исполнению  обещания,  без  определенного плана, приготовив  лишь  первые главы. Все возраставший успех произведения заставил его  впасть  в  противоположную  крайность:  он  стал  чрезвычайно  щедр  на воспоминания  о  виденном и слышанном в среде людей "древлего благочестия" и  вставлять  длиннейшие эпизоды, сами по себе очень интересные, но к основному сюжету  отношения  не  имевшие  и  загромождавшие  рассказ.  Особенно  много длинных  и  ненужных вставных эпизодов в "На горах", хотя редакция "Русского Вестника"  сделала  в  этом  произведении  Мельникова огромные сокращения».

Как видим, невозможно было не признать значительности литературного феномена творчества М.Мельникова-Печерского, хотя критическая трактовка при этом была однобокой и тенденциозной:  

«В  первых  двух частях "В лесах"  вполне  очерчены  и  те  картины  быта,  на  которые Мельников такой удивительный  мастер:  обеды,  обряды,  промыслы, гулянки, моления, скитская жизнь,  прения  о вере; дальнейшие повторения всего этого очень утомительны. Особенно  скучны  десятки страниц, которые Мельников посвящает переложению в разговоры   раскольничьей   догматики.  Зато  первые  две  части  "В  лесах" принадлежат  к  самым увлекательным книгам русской литературы. Они открывают совершенно  новый  (теперь  уже  ставший  достоянием  истории),  удивительно колоритный  мир,  полный жизни и движения. Полудикие люди заволжских лесов в художественном   изображении   Печерского   возбуждают  не  только  холодное любопытство,  но  и  самое  живое  участие. Сильнейшая сторона "В лесах" – в прелести  самого рассказа. Самая обыкновенная вещь - обед, прогулка, парение в  бане  -  превращается  у  Мельникова  в  увлекательную  эпопею <…>. Главный недостаток  последних произведений Мельникова тот, что Мельников взял только казовую  сторону  жизни. Перед нами какой-то вечный праздник. "Тысячники" то и  дело  задают  баснословные  пиры  с  десятками  блюд;  как  парень  - так красавец,  как  девка  - так краля писанная, и как парень увидит девку – так сейчас  у  них пошла любовь, а в следующей главе уже раздвигаются кусточки и следует  ряд  точек.  Скитскую  жизнь Мельников изображает только со стороны сладкоедения  и  гулянок.  Трудовой жизни Мельников почти не коснулся и один только  раз очень зло осмеял артельные порядки, которые он вообще терпеть не мог,  наряду  с  общинным  землевладением.  Строго  говоря,  "В лесах" и "На горах"  рисуют только жизнь богатых и разгульных "тысячников" и прикрывающих мнимой  святостью  свое  тунеядство и разврат скитников. Рассказы Печерского не  дают  ключа  к пониманию внутренней сущности такого огромного, глубокого движения,  каким  является  раскол.  Почему  эти  столь жизнерадостные люди, только  и  занятые  едой,  выпивкой  и  девками, так крепко держатся "старой веры"?   Есть  же  в  психологии  людей  древнего  благочестия  какие-нибудь духовные  устои,  дающие  им  силу  для  борьбы  с  гонениями.  И  вот их-то Мельников  и  проглядел  за  пирами  и  гулянками,  почему  все великолепное повествование   его  имеет  значение  только  для  внешнего  ознакомления  с расколом». 

Стоит прочитать роман, чтобы понять, что этот отзыв не только несправедлив по сути и искажает содержание книг, но он отражает  непонимание и неприятие критиком той жизни, которая описана в романе. С.Венгеров не понял, что старообрядчество – это не только «психология» или классовая позиция, а, по выражению старообрядческого публициста И.А.Кириллова, сама жизнь русских людей.   В критике С.Венгерова слышится некая классовая (или даже этническая) зависть – а, возможно, и зависть к «нечестолюбивому» таланту писателя, или к той максималистской полноте жизни и чувств, которые П.Мельников-Печерский увидел в старообрядческой среде.

Романы П.Мельникова-Печерского полифоничны: лирика романтических коллизий переплетается с эпическим звучанием исторических событий, имевших переломное значение для всей русской жизни.  Музыка любви, скорбные мотивы душевных страданий, многоголосый трудовой хор звучат в унисон с древними мелодиями народных песен, преданий и молений,  звуками природы и таинственными, почти потусторонними голосами. Автор одинаково искусно, удивительно тонко изображает душевный мир человека и внешнюю действительность, будь то прекрасный пейзаж, щедрая трапеза или перипетии авантюрных приключений.

П.Мельников-Печерский создал уникальные образы русских людей, ныне обозначаемых как «self-made people» (досл. «добившиеся успеха своими силами»), – людей, на которых держалась вся русская жизнь: экономика, армия, торговля, нравственность и культура, передаваемая из поколения  в поколение. Это не жители столиц или крупных городов, не дворяне и не искусственные, надуманные персонажи «а-ля рус». Это – люди из самой толщи русского народа, составляющие его ядро, «соль земли» русской.  

«В лесах» и «На горах» являются единственными в своем роде произведениями, изобразившими русский народ во всей глубине и полноте его национального характера. Они и предназначены прежде всего для русского народа:  автор ставит сложнейшие вопросы нравственного выбора, но решает их не в виде философско-схематических выкладок, а через увлекательное образное повествование, насыщенное богатым этнографическим и историческим материалом, доступное и интересное для любого, самого широкого читателя. П.И.Мельников-Печерский пишет о народе и для народа.

  «На  современный  народ  так смотрит автор: много ли, много ли, кажется, нужно  для  того,  чтобы народ любил, уважал человека? Слово приветливое, да участие  в  скорби и болезни, да уважение к исконным правам человечества, да зверем  не  гляди  -  вот и все. А главное дело - справедлив будь, человеком будь,  да не верти мужика по-своему, и будет он весь твой и душой и телом по конец  жизни своей. И умрешь, так он добром тебя помянет, не забудет он тебя в  своей простой, бесхитростной, не лукавой молитве пред господом... Правды, правды   побольше   Русскому  человеку  -  больше  ничего  ему  не  нужно...»

(П.Мельников. «Непременный»).

 В своих книгах автор, однако, не идеализирует изображаемых им героев, и именно поэтому они так жизненны и типичны. М.Мельников-Печерский создает не схемы, а образы живых людей с их неповторимыми судьбами. Читатель не может не проникнуться сопереживанием героям – погибающей от предательства влюбленной девушке и ее несчастным родителям; пожилой игуменье с изломанной судьбой и ее молодой преемнице, отказавшейся от мирского счастья и взвалившей на плечи всю ответственность за судьбу Комаровского скита во времена гонений; молодым купцам – представителям нового поколения экономической элиты России; неискушенной духовной искательнице, попавшей в сети опасной секты… 

Блестящий литературный талант позволяет автору создать у читателя полный эффект присутствия: вот мы находимся в келье Комаровского скита на шумной встрече матерей-игумений, съехавшихся сюда, чтобы принять решение по поводу выборов  «австрийского епископа» - безуспешно! А вот мы среди лесорубов в зимнем лесу, или слушаем старое  предание о болотных духах, или удивляемся рассказу об авантюристе- псевдоигумене, создавшем в лесном скиту цех по изготовлению фальшивых денег.

Следует констатировать, что П.Мельников-Печерский до сих пор не получил должного официального признания и оценки, соответствующей степени его таланта, масштабу его литературно-исторического вклада в гуманитарное наследие русского народа. В отличие от Л.Толстого, Ф.Достоевского, А.Чехова, И.Тургенева и ряда других писателей-прозаиков, воплощающих величие русской литературы как в России, так и на Западе, П.Мельников-Печерский редко упоминается в числе значительных русских писателей, а  его произведения не издаются – в отличие от огромного количества красочно оформленного литературного хлама, который заполняет прилавки книжных магазинов.

Вероятно, реалистичность изображения – наряду с отсутствием самих книг у широкого читателя – дает критикам неограниченную свободу трактовки произведений П.Мельникова-Печерского, вплоть до фальсификации их смысла: автору приписывается враждебное отношение к старообрядчеству, его характеризуют как ярого апологета официального православия и обличителя «религиозного фанатизма», как самого жестокого борца со староверием.  В произведениях П.Мельникова действительно присутствуют высказывания и даже сюжетные построения, которые могли бы отнести автора к сторонникам официальной церкви. По долгу службы он действительно имел дело и со старообрядцами, и с сектантами. Однако созданные им  образы говорят сами за себя. Чтобы понять истинную позицию автора, предки которого вышли с Дона, который сам жил и работал в старообрядческих краях – на Волге и в Перми, надо прочитать его книги.

Справедливости ради и со всей определенностью следует сказать, что П.Мельников-Печерский, располагая универсальными знаниями в области этнографии, социологии, истории, религиоведения, создал непревзойденный, уникальный по своей значимости документ о роли старообрядчества в жизни и историческом развитии России. Поднимаемые им вопросы актуальны до сих пор:

«Выводя  на  свежую  воду  творимые  в  потемках  злоупотребления, П. И. Мельников  более  всего  нападал  на  казнокрадство:  "всяко казенно дело, - говорит  он  в  "Медвежьем  углу",  - от того казне дорого стоит, что всякий человек  глядит  на  казну,  как  на  свою  мошну  и  лапу  в  нее запускает по-хозяйски.  Всякому  барину  казной  корыствоваться не в пример способнее, чем  взятки  брать,  для  того,  что  с  кого взял, тот еще, пожалуй, караул закричит, а у матушки казны языка нет, за то и грабят ее, что без ответа».(«Автобиография»).

Писательский дар П.И.Мельникова-Печерского и талант исследователя, питаемые огромной любовью к русской земле, ставят его на одно из первых мест в ряду великих русских писателей.

Отрывки из произведений «В лесах» и «На горах»:

«В лесах»

Книга первая. Часть первая. Глава первая

(Заволжье и заволжане. Потап Максимыч Чапурин – заволжский тысячник)

«В лесах»

Книга первая. Часть вторая. Глава первая

(История заволжских старообрядцев. Скиты в лесах Заволжья. Обители на Каменном Вражке – острове среди болот. История Комаровского скита)

«На горах»

Книга первая. Часть первая. Глава первая

(Правая сторона Волги. Легенда о путешествии Белого Царя по Волге. Нагорные крестьяне. Медвежатный промысел и случай с «медвежим батальоном»)  

 «На горах»

Книга первая. Часть первая. Глава вторая

(Братья Смолокуровы)    

«На горах»

Книга первая. Часть первая. Глава седьмая 

(Макарьевская ярмарка. Нижегородские купцы)

«На горах»

Книга первая. Часть первая. Глава восьмая

(Мильонщик Доронин: история семьи)

(Полный текст книг «В лесах» и «На горах» размещен на странице  http://az.lib.ru/m/melxnikowpecherskij_p/ )

 
О сайтеФотогалереяКонтактыПубликацииЭкономикаСовременностьИсторияКультура Мировоззрение В начало